О свободе
Шрифт:
– Нарена, по поводу ваших чувств с Рийганом...
– начала Дарилла, но юная леди решительно её перебила.
– Ты сейчас будешь говорить мне, что всё это не по-настоящему?
– мрачно спросила она.
Ненадолго наступила тишина, которую нарушила плеснувшаяся где-то рыба.
– Ну, мне так кажется, - Дарилла старалась говорить как можно мягче.
Она помнила, как ей самой не нравилось, когда ей говорили: «Ты неправа». Она же всё так хорошо обдумала! Почему она неправа?! Почему все считают, что она неправа?! Да они сговорились и просто не хотят её понимать! И всё в таком же духе...
– Нарена, подумай сама: тебе семнадцать,
– Я не полюблю другого, - решительно заявила девушка.
– Хорошо, - Дарилла решила зайти с другой стороны.
– Но сам Рийган может. Он сейчас ещё ребёнок, поэтому не может воспринимать тебя как взрослую женщину. Он не может понять само взрослое чувство.
– А может, наши чувства как раз самые искренние, - в голосе Нарены уже не звучало прежнего вызова. И Дарилла поняла, что девушка не раз сама думала об этом и переживала.
– Может, - не стала спорить Дарилла: она и сама считала, что детские чувства самые искренние.
– Но всё меняется со временем. Рийган вырастет, и его чувства могут поменяться. Готова ли ты к этому? Он может разлюбить тебя, но остаться с тобой из чувства долга, а может вообще оставить одну. Какой из этих вариантов тебе больше нравится?
Нарена закусила губу и стиснула пальцы.
– Никакой. Но если это произойдёт, то значит, так тому и быть, - чуть слышно ответила она, а затем, подняв глаза на Дариллу, продолжила: - Ты не думай, я правда всё понимаю. Но наши чувства с Рийганом - это самое настоящее, что было в моей жизни.
Дарилла обескураженно взглянула на неё. Эти слова, в отличие от прежних запальчивых высказываний, прозвучали очень взросло. Сама Нарена сейчас выглядела очень серьёзной.
Наступила пауза. Леди опять повернулась к воде и заговорила.
– Мой отец - человек очень холодный и рассудительный. Всё, что имеет для него значение, - это честь рода, благосостояние, приличия и его графское достоинство. Нет, ты не подумай, он неплохой, просто... просто он такой.
Помолчав, Нарена продолжила:
– Он никогда не был нежным и любящим отцом. Он всегда был очень строг, но от меня он не требовал многого. Казалось, что я была в его глазах настолько бесполезной, что и строжайшим вниманием меня одаривать не стоило. Тем более, у отца всегда было мало времени и тратить его на то, что не представляло для него интереса, он, конечно же, не желал. Но у него всегда были очень высокие требования к моему воспитанию: единственная дочь не должна позорить его своей необразованностью. Поэтому с детства я была окружена воспитателями, учителями и нянечками, которые полностью соответствовали требованиям моего отца.
В голосе Нарены не было ни печали, ни тоски. Она просто описывала то, что было.
– Мне всегда казалось, что я живу в каком-то неправильном мире, ненастоящем. Все эмоции, все чувства ненастоящие. Казалось, что вокруг одни актёры, которые старательно разыгрывают свои роли, но ощущение игры всё равно витает в воздухе. Даже Юран...
– она запнулась, но потом всё же продолжила: - Юран, он всегда хорошо относился ко мне, но...
– Нарена опять запнулась, не в силах подобрать правильные слова.
– Но, мне кажется, так же бы он относился и к любой другой симпатичной девушке. Ты же сама из благородного семейства, - Нарена посмотрела на Дариллу.
– Ощущала ли ты когда-нибудь, что молодые люди, целуя твои руки, просто играют
Имение Авайских редко посещали гости, да и Дарилла покинула его в таком возрасте, когда ещё не принято целовать руки. Поэтому её никогда не посещали такие мысли.
– Ты словно смотришь представление в театре. Отличие только в том, что я сама была одной из актрис. Так же, как и актёр в постановке, я знала, какое действие будет дальше: свадьба, рождение детей, воспитание, потом поиск подходящих невест-женихов для своих отпрысков, благопристойная старость... Я знала каждый акт этой постановки. Если кто-то из «актёров» отклонялся от общей игры, то его осуждали. Как же?! Он испортил весь спектакль!
Слушая Нарену, Дарилла понимала, что та права. Её прежняя жизнь была похожа на такой же спектакль. И это понимание вызывало острую жалость к этой девочке. И к себе тоже, только не такую острую.
– И я бы жила так дальше, - Нарена натянуто улыбнулась, - ведь ничего другого я не знала. Но судьба столкнула меня с Рийганом.
Глаза её мечтательно затуманились, а щёки слегка зарумянились.
– Он врезался в меня на улице. Не знаю уж, куда он так торопился, но моя нянечка чуть не убила его за то, что он посмел свалить меня на грязную мостовую, - Нарена тепло улыбнулась.
– А он сидел рядом со мной и смотрел на меня такими глазами... Он... В них было столько всего, что я просто оцепенела. Я никогда не встречала никого настолько живого, не похожего ни на кого из моего мира. Он был совершенно другой! И смотрел на меня с таким неподдельным восхищением и удивлением, что у меня просто дыхание перехватило! Он помог мне подняться, извинился и поцеловал мою руку. И этот поцелуй не был похож ни на один подобный поцелуй в моей жизни. Он прижался губами к моей руке так, словно это было для него наградой, а не банальным соблюдением приличий.
Нарена ненадолго умолкла и потёрла горящие щёки.
– А потом я увидела его в цирке. Вообще-то благородным девицам не полагается посещать такие мероприятия, но мне так хотелось, что я уговорила свою нянечку проводить меня. И среди акробатов я нашла его. Он тоже меня увидел. После завершения своего выступления он пробрался под скамейками ко мне и подарил цветы. Ну... такие жёлтые и хиленькие, они на склонах гор тут везде растут. Я эти цветы, когда они совсем завяли, потом засушила. Только, - она погрустнела, - с собой забрать забыла.
– А дальше что?
– поторопила Дарилла. Ей уже было интересно узнать, как же семнадцатилетняя девушка умудрилась полюбить маленького мальчика.
– Рийган как-то смог пробраться в наш сад и встретиться со мной. Мы болтали обо всём на свете. Я никогда ни с кем не говорила так много и так свободно. Потом мы встречались очень часто. Постепенно я поняла, что люблю Рийгана. Я правда его очень люблю, - она посмотрела на Дариллу с такой мольбой, словно просила наконец поверить ей.
– Я никогда и никого так по-настоящему не любила! И одна мысль, что Рийган исчезнет из моей жизни, и мне придётся жить дальше среди этих наигранных чувств, приводила меня в отчаяние. Мне больше не хотелось жить такой жизнью. Да, я понимала и понимаю, что рискую остаться в одиночестве в этом мире, но впервые я нашла в себе столько смелости, чтобы рискнуть!