О воинстве немертвых
Шрифт:
В своих скромных покоях в деревянной хибаре в граде Змеиная нора, Зеланд размышлял о Белом городе, видел в своем разуме его сооружения, неприступные словно сами западные скалы, и улицы, рассекающие столицу, словно смертельно опасные ущелья, в которых любое, даже самое могучее войско погибнет под нескончаемым градом снарядов, будет выжжено магическим пламенем, ведь белые маги будут оборонять свой град остервенело и ожесточенно, ведь это их общая и единственна вотчина.
После последнего собора Зеланд был доволен своей победой внутри ордена. Большая часть представителей была за него, он считал их самой важной частью Серого ордена, от признания которой и зависит успех любого из членов коллегии. Лидеров же и рядовых братьев, не разделяющих было гораздо больше, чем можно было думать; по донесениям слушателей, братьев,
Никто не знал, как именно проходит подготовка. Для неё нужны были именно магические ресурсы.
Теперь, когда Зеланд переманил на свою сторону магов, что присутствовали в ордене, будь то столичные волшебники или же местные колдуны из отделённых крепостей, он обрел настоящую силу. Как бы плохи не были дела с его влиянием среди обычных братьев, его авторитет среди магов лишь крепчал.
Те фанатичные братья, что лишь укреплялись в своей вере в серую философию по мере все более смелых высказываний Зеланда, были собраны в крепости Змеиная нора. Оттуда они направили колонной по забытой горной тропе к одному пустырю на уступе, где возвышалось большое каменное здание, когда-то возведённое пришлыми разумными демонами во время войны людей и чудовищ. Оттуда было прекрасно виден мертвый океан, над которым уже не летали чайки. В доме без окон, куда вел лишь один дверной проход, их собрали всех вместе и посадили на пол, даже ничего не расстелив, не озаботившись для них ни водой, ни едой. Все эти братья были начинающими магами, практиковали они владение тонкими силами, навыки преобразования собственного разума. Поэтому всем им приказали погрузиться в отрешение. Сидя там на каменных плитах, они медленно заглушали свои мысли. Далее опытные серые маги стали медленно пропускать сквозь их тела магическую энергию, образуя в здании плотный энергетический туман. Постепенно тела накапливали в себе магию, а братья учились сохранять её в себе. Тела их медленно крепчали, мускулы становились более сухими, но плотными и крепкими, и были уже словно сплетённые верёвки. Все это продолжалось многие дни. Денно и нощно маги преобразовывали тела будущих воинов, что позволит им вести войну в континентальных пустошах, где нет еды и воды, даст им силы сражаться с существами, чья сила гораздо больше человеческой, чья мощь отмечена демоническим следом.
Серые маги, что занимались этим, сами разрабатывали эту магическую технологию, создавая таким же способом первые отряды белых рыцарей. Они знали, на что белое рыцарство способно, ведь сами ковали его для защиты города, теперь же им предстояло создать войско кратно меньше количеством, но ещё более опасное и выносливое, не знающее страха перед могуществом городских сил.
Но созданные этой технологией воины исчислялись ещё лишь сотнями, на этой неделе они должны были едва перевалить за полтысячи. Зеланд колебался, он не знал, успеет ли он к тому моменту, когда наступит война. Белые бронированные колонны все ещё стояли в пустошах близ столицы. Они были наготове, но не шли к Вольному, где ещё умело оборонялись немногие сотни латников.
Спустя несколько месяцев будет лишь тысяча серых братьев. Их ужасно мало, каждый из них на вес золота, а быть может и серебра.
Азенет, ближайший сподвижник Зеланда, считал, что потеря признания коллегии младшими братьями, лишало их орденскую группу новых возможных рекрутов. Вскоре братья перестанут приходить в Змеиную нору, скоро перестанут уходить в горы, чтобы стать воинами. Но Зеланд отвечал на это, что орден не распространяется за пределами небольшой области вокруг столицы, братья не несут серую истину в Золотом троне так активно, как это можно было бы делать. Их неявной базой является весь континент, в каждом убежище, в каждом городе, найдутся люди, которые разделят их убеждения, люди, у которых есть глаза. Азенет считал это наивный, он в ответ на эти слава Зеланда, сетовал
Инхерит и Азенет были самыми важными и близкими соратниками Зеланда, с тех пор как он перестал общаться с Зэорисом, Исепом, другие члены коллегии стали более спаянными. Эвлалия же проявляла умеренную лояльность Зеланду, чем он был доволен на данном этапе. С новым курсом, Зеланд уже не надеялся поменять состав коллегии полностью под себя. Не было у него также и веры в то, что он полностью сделает орден своим.
Теперь Зеланд верил лишь в то, что орден переродится в своем фанатичном наступлении на столицу.
И хотя он знал очень пагубные и печальные примеры из истории Океанических врат, которую старательно изучал, будучи юным, его не останавливал этот легкий и нарастающий страх. С момента создания ордена Зеланд изменился. Раньше он был другом Зэориса, его товарищем в Совете Белого города. Теперь же Зэорис бывал на крупных сходках серых братьев в других крепостях, где он поносил Зеланда, говорил о нем, как о безумце, как о тиране, стремящемся к абсолютной власти над орденом и грезящим военным захватом столицы. Зеланд смотрел в зеркало и смеялся. Он бы слукавил, если бы сказал, что ему не интересна власть ордена над городом и его власть над орденом. Но в глубине души его мотивы были чисты, он верил в это, верил в свою роль, отведённую ему историей, её могущественным и непоколебимым движением.
Тем временем Зэорис становился все более яркой фигурой в ордене. Ему рукоплескали младшие братья. Его серый авторитет рос с каждой неделей. Он общался со многими представителями крепостей, с лидерами кружков в городе. Его популярность по мере приближения к городу, чем Зэорис был особенно доволен, считая город место скопления сил и ресурсов, он считал, что признание серых братьев в Белом городе даст ему больше силы. Борьба возобновилась с момента отправки первых белых рыцарей в Вольный, здесь она была более жестокой, а сами братья были более матёрыми и осторожными, их одобряющие возгласы вселяли уверенность в Зэориса, как ничто другие придавали ему сил бороться за тот курс, который он видел более разумным для ордена, Зеланд, считал он, ведет орден лишь к неминуемому разгрому и гибели.
Авторитет же Зеланда за пределами города крепчал. И хотя, количество братьев, высказывавшихся в его пользу, становилось меньше в соотношении со сторонниками Зэориса, оно все ещё увеличивалось в крепостях и убежищах за стенами столицы. Зеланд заметил это, и сделал выводы для себя. Его сила росла вне города, это значит, что Зеланд должен противостоять городу. Это был ещё один знак для него, знак того, что поход на столицу неизбежен.
Инхерит задавался вопросом о том, что будет с орденом после грядущего собора. В эти дни, Зеланд уже без страха говорил ему.
— Раскол. Орден ждет раскол.
Но эти слава теперь звучали не только без разочарования, но с уверенностью в новом будущем.
Сила рождается из слабости, Зеланд верил в это.
Нельзя было сомневаться. Нужно только ждать, когда двинуться белые колонны, чтобы нанести удар.
Один удар… только один.
_____
— Это должно произойти…
— Что именно? О чем ты?
Эвлалия и Альтиген сидели на красивом ковре, которым была устлана пыльная высохшая почва уступа на склоне горы, покрытой местами небольшими рощами погибших сосен, обломанных и покорёженных, обуглившихся от огня пожарищ.
Невосстановленные земли.
Это было в затерянном месте близ крепости Змеиная нора.
В отдалении, чуть ниже по склону, стояли цепью черные латники, хранящие покой встретившихся, ещё ниже был второй ряд латников.
— Там, — Эвлалия указала рукой на крепость вдали.
— В Змеиной норе? Ну что там?
— Бунт. Он готовит бунт, — она произнесла это экзальтированно.
— Кто?
Альтиген встречался с Эвлалией редко, но дорожил этими встречами. Их отношения были странными и напоминали больше дружбу, чем что-то более теплое. Ранее она лишь вскользь упоминала о сером ордене, как о содружестве магов, ответвлении столичной философии, подвергшемся гонениям со стороны совета. Вслух никто об этом не говорил никогда, но многие слышали. На заседаниях совета эта проблема не обсуждалась.