О воинстве немертвых
Шрифт:
Из рядов появились неспешно и важно трое магов в черных мантиях, капюшоны скрывали их лица, длинные белые бороды торчали из-под них. Шли же они так, словно вокруг них не существовало ничего.
Небеса потемнели. Сухой гром раздался высоко.
Тысячи мутных глазах засверкали искрами страждущего разума, а руки, пропитанные магией, сжали крепче древки копий. Одна пятая всех рыцарей собралась здесь. Копья их крепки, мечи их заточены, тела их насыщены силой, а воля и разум едины с волей и разумом господина, за которого
И оглядев воинство это, Альтиген наконец вновь скрасил свой лик той улыбкой, что свидетельствовала о его власти над ситуацией.
Маги же простерли руки к магической реке, и вылилось из неё русло, медленно, выливался из него светящийся жидкий туман, искры летели, но русло росло, взращивали его маги усилием своей мысли до самого клыка. И к самым ногам господаря протянулся светящийся мост.
И Альтиген ступил на него латным ботинком и, ощутив твердую землю, а когда снова обернулся к войску, то вытащил свой меч и поднял его к небу со словами:
— Мы идем на Белый город!
Воинство один раз стукнуло копьями и двинулось единой массой.
Альтиген пошел по мосту, и рыцари за ним. И огромная река магистрали потемнела.
Они будут идти две недели, днем и ночью, не замедляя ни на мгновение своего марша. Магическая река вошла в их тела, многие облака и озера энергии прошли сквозь них.
И вскоре на горизонте покажутся девять зиккуратов.
_____
О так называемых серых братьях в совете заговорили ещё до того, как было принято решение об отступлении.
Несмотря на то, что их было крайне мало, все же серых братьев было существенное количество среди магов приближенных к совету и самым высоким должностям в управлении городом. Они были. Нельзя было не заметить этого.
Серых братьев ловили на квартирах в нижних этажах зиккуратов, избивали до полусмерти, пытали, кого-то до смерти. Об этом говорили многие. А потом, на предыдущем заседании нескольких таких, искалеченных и трясущихся сам Альтиор ввел в помещение совета.
Кинув их к ногам верховного мага, он воскликнул:
— Предательство и ложь среди нас!
Поднялся, как всегда, страшный шум, гам, буря негодования.
Фракции в спешке обсуждали случившееся, никто не знал и не понимал, как реагировать. Несмотря на слухи, белые маги были слишком напыщенными, как правители, а потому не могли признать внутри себя, что есть нечто вне их идеи, пусть и подле неё, но нечто, что борется с ними и их властью на уровне мышления.
И такие люди все же были. Вот они. Изуродованные, пострадавшие за свою борьбу, но когда Альтиор сжал их волосы и поднял голову, то показал Протелеону их глаза, и тот ужаснулся. Стремление было в них.
Страх стал медленно растекаться по совету, по всему магическому сословию.
Серые… предатели, лжецы, шпионы, мечтающие посеять
На следующем же заседании Зэорис поднялся и открыто заявил:
— Грядет мятеж! На город готовится поход!
Совет ответил смятением.
— Какие есть доказательства этому? — вдруг спросил Гликон.
— Вот вам доказательства, — с этими словами Зэорис достал свиток, прошелся по мраморному полу во внезапно наступившем затишье и вручил свиток Гликону.
Развернув же, Гликон пробежался глазами, и поднял растерянный взгляд к членам своей фракции, и вскоре выражение их лиц становилось одинаково тревожным, злым и полным панического разочарования.
— Это приказ о наступлении! Подписан магистром Зеландом!
— Зеланд? — усмехнулся Кронид, будто ждал этого, — магистр мятежников?
— Поэтому его уже давно не видно в совете, — продолжил Зэорис, — мои приближенные перехватили этот приказ у одного подозрительного человека, долго он пытался скрыться, а когда мои люди настигли его в тупике катакомб, тот он перерезал себе глотку кинжалом, душа его была для нас потеряна. Но эта бумага говорит обо всем. Зеланд предал нас. Он собрал вокруг себя множество смутьянов, и теперь идет сюда, чтобы оспорить власть белого совета.
К Гликону стали сбегаться и другие члены совета, чтобы посмотреть на злополучный документ, крик о несущейся на город угрозе, объятой быть может сталью и ненавистью.
Спокойствие, что лишь крепло с начала осады черными рыцарями града Вольного, теперь улетучилось, остался пульсирующий страх, вплетённый во взрыв ненависти.
— Мерзкие свиньи! — закричал Гликон, — мерзкие свиньи!
— Я предвидел это, — тихо сказал Альтиор Стратонику, сегодня они оба сидели в белоснежных тогах.
Эти двое присутствовали в тот день в зале совета и видели, как наливались кровью глаза тех, кто ещё недавно желал мира. Теперь, когда опасность стала реальной, их ноздри уловили аромат непокорности, что пробудило в них тех цепких тиранов, какими они были внутри.
Альтиор самодовольно улыбнулся.
— Обожаю погромы. Что-то вспомнилось мне… А ты когда-нибудь участвовал?
— Нет, — серьёзно ответил Стратоник.
— Жаль, это как грабеж при взятии города. Также весело! Только бьешь тех, кого давно знаешь, что вдвойне приятно.
— Ты навеселе, — Стратоник не мог не приободриться при виде оголтелого кровожадного веселья Альтиора, — сейчас они спросят тебя, наступит твой триумф, император.
Глаза у Альтиора загорелись.
— Слово императору белого рыцарства! — огласил в нужный момент Протелеон и отошел от своей трибуны, сопроводив Альтиора при этом взглядом, полным требовательности.