О времени, о товарищах, о себе
Шрифт:
Когда я вошел и произнес «Guten Morgen» [41] , то в ответ услышал английское «Good morning» [42] .
Собеседник двух необычных дам силился вести с ними разговор по-французски, но он плохо знал французский язык, а женщины, по-видимому, также не были искушены в нем. Когда я занял место в купе, немец обратился ко мне с вопросом:
– Вы по-английски не говорите?
– Нет.
– Какая жалость! Вы только посмотрите, какая прелесть эта девушка, а я как болван принужден молчать.
41
Доброе
42
Доброе утро.
Потом, после некоторой паузы, он добавил:
– Едут в Манхайм из Индии к своим знакомым. Я готов изменить свой маршрут и ехать до Манхайма и даже, черт возьми, дальше. Но как же быть с языком?
А женщины открыли саквояж, вынули бананы и лепешки. Протягивая мне лепешку, старшая сказала по-английски:
– Попробуйте, это домашнее печенье.
Мобилизовав все свои познания в английском языке, я все же смог объяснить, что я русский, прибыл сюда в Германию из Москвы. Девушка, вероятно, поняла и сказала:
– Сейчас в Москве находится индийский писатель.
Обрадовавшись, что меня поняли, я воскликнул:
– Тагор!
– Вы неправильно произносите его имя – его зовут Тагур. Рабиндранат Тагур.
Вскоре индуски вышли из купе – у них была пересадка.
– Я провожу их до Манхайма, – сказал немец, – это случается раз в жизни.
Около двенадцати ночи я прибыл в Базель.
– Вам лучше всего ночевать в Базеле. Утром вы можете выехать на Шопфхайм, а там и Мург рядом, – сказал мне железнодорожный служащий. Но оказалось, что в Базеле я могу быть только на немецкой стороне вокзала. Чтобы пройти в город, необходимо иметь швейцарскую визу.
– Через двадцать минут отходит поезд на Шопфхайм, – сказал мне один из железнодорожников. – Поезжайте до Шопфхайма – там и переночуете. А от Шопфхайма до Мурга всего шесть километров.
Я вскочил на местный поезд и через несколько минут – уже в начале первого часа ночи – вышел на пустынный перрон Шопфхайма. На привокзальной площади ни души. На двухэтажном домике, напротив здания вокзала надпись: «Gasthaus» [43] .
Я уже много путешествовал по Германии и хорошо впал эти небольшие провинциальные гостиницы – внизу пивная, а наверху несколько гостиничных номеров. Хозяева, как правило, живут здесь же.
43
Гостиница
У дверей меня встретил тучный немец – хозяин, и на мой вопрос, есть ли свободные номера, ответил:
– К сожалению, нет. Но вы можете переночевать в гостинице Шлюссель. Ее трудно найти, но Ганс проводит вас.
Ко мне подошел парнишка, и мы пошли с ним по узкихм темным улочкам городка. Было уже около часа ночи, когда мы вошли в вестибюль трехэтажного домика. За конторкой дремал старик. Он дал мне карточку – анкету. Фамилия, имя, год рождения, откуда прибыл, сколько намеревается пробыть и подпись.
Сняв со стены ключ, старик открыл комнату, пожелал мне спокойной ночи и вышел. А я повернул ключ в дверях, разделся и только принял горизонтальное положение, как моментально
Начало светать – вдали виднелись вершины снежных гор, а неподалеку блестела полоска воды – Рейн. Мне казалось, что все это я вижу во сне. После индустриального Рура картина казалась неправдоподобной.
В семь часов утра я спустился вниз, и мне предложили обильный завтрак. Я решил отсюда написать своим друзьям в Москву. Выбрал из пачки открыток, предложенных мне хозяином, одну с видом городка, написал несколько строк, расплатился за номер (стоимость завтрака входила в стоимость комнаты) и решил до Мурга дойти пешком.
Не успел я пройти и квартал, как меня догнала официантка, подававшая мне завтрак.
– Вы оставили на столе открытку, мы бы ее отправили, по вы не написали адреса, – и она протянула мне карточку, которую я написал своим московским друзьям, забыв указать их адрес.
Утро было чудесным. Городок только что начал просыпаться, открывались ставни окон, поднимались деревянные жалюзи. Стены многих домов были увиты плющом. У окон второго этажа висели ящпки с яркими цветами, а по обеим сторопам улиц журчали ручьи, окаймленные бордюром розовых кустов.
Выйдя из городка, я очутился во фруктовом саду. С веток свисали груши и яблоки. «Забрался в чей-то сад, – мелькнула мысль, – может быть недоразуменье, надо поскорее выбираться». Но никакой другой дороги я не видел и пошел дальше. Меня обогнал один велосипедист, затем второй. Сад кончился, и дорога пошла лесом.
Впереди я увидел медленно идущего старичка, который передвигался в том же направлений, что и я. Обгоняя нас, по дороге прошел грузовик, груженный кирпичом. Один кирпич упал перед идущим по обочине дороги стариком. Он остановился, поднял кирпич, отнес его в сторону от дороги и положил.
– Машина пойдет, раздавит, ну что хорошего, – произнес он, когда я проходил мимо.
Дорога привела меня к лесному озеру, на берегу которого находился небольшой ресторанчик, а при нем лодочпая станция. Несколько круглых столиков и плетеных кресел под большими яркими зонтами стояли прямо на берегу. Я подсел к одному из столиков и, когда ко мне подошел официант, попросил его принести чашечку кофе и почтовые открытки с видами. Когда он принес их, я, выбрав пару открыток, подумал – а сколько чудесных мест в нашей стране? Вспомнил путешествие по Алтаю в 1927 году. Но, к сожалению, у нас не только на Алтае, а даже в хорошо обжитых местах нельзя получить вот так просто, как здесь, открытки с местными видами, номер в гостинице или просто перекусить и отдохнуть.
Когда я добрался до Мурга, было уже около часу дня. Время обеденное. Увидев вывеску: Gasthaus «Zum goldenen Hirsch» [44] , я направился к этой гостинице.
Средину большой комнаты занимал длинный дубовый стол, без скатерти. По обе стороны во всю длину стола тянулись скамьи. Посредине стола на деревянной дубовой доске лежали краюха хлеба и большой нож. За столом сидело человек семь. Часть из них обедала, один, вероятно, уже закончил обед и из большой фаянсовой кружки пил пиво.
44
Гостиница «Золотой олень».