О времени, о товарищах, о себе
Шрифт:
– Скажите, разве это справедливо? Германия перенаселена, а в вашей стране столько пустующих земель, – нередко можно было слышать на заводе.
Кое-кто из мастеров и рабочих стал холоднее относиться к нашим практикантам. Это также свидетельствовало о том, что антисоветская пропаганда приносила свои плоды.
В городе росло количество штурмовиков. Их руководитель – Рём похвалялся, что у него большая армия, нежели у правительства. Фашизм поднимал голову. Все громче раздавались голоса национал-социалистов. Все больше их участвовало в демонстрациях и митингах. Речи Гитлера и его последователей становились резче и исступленнее.
…28 января 1933 года газета «Ангриф» вышла с крупным заголовком на первой странице: «Schleicher gestiirzt» [61] .
30
Усилились разного рода провокации, в результате которых полиция проводила массовые облавы и многочисленные аресты. Не было дня, чтобы газеты не сообщили об арестах и убийствах.
61
«Шлейхер свергнут».
62
Планируются строгие меры против КПГ,
Они подожгли рейхстаг
В ночь с 27 по 28 февраля 1933 года я выехал из Эссена в Берлин. Когда я вышел, как обычно, в восемь часов утра на вокзале Фридрихштрассе, собираясь отправиться в ресторанчик Ашингера, чтобы позавтракать, то был буквально оглушен криками продавцов газет, бегавших по перрону. Я мог только разобрать слова: «Dritte Ausgabe» [63] . Фашистская газета «Ангриф» вышла сегодня уже в третий раз. Что же случилось?
Я купил газету, сунул ее в карман и отправился к Ашингеру. Заказал завтрак и, когда официант отошел от столика, развернул газету. На первой странице был большой снимок здания рейхстага, из окон которого валил дым. Надпись гласила: «Коммунисты подожгли рейхстаг. Следы поджигателей ведут в Советское посольство. Один из поджигателей арестован…»
63
«Третий выпуск».
В Торгпредстве работа начиналась в десять часов утра. У меня еще есть время. Надо пройти к рейхстагу и посмотреть, что там творится. Быстро съедаю завтрак и иду в конец улицы Унтер ден Линден, к рейхстагу. Здесь собралась большая толпа. Работают пожарники. Среди толпы шмыгают какие-то подозрительные личности.
Надо отсюда уходить. Направляюсь к Торгпредству. Но, может быть, там уже полиция?» – мелькает мысль. Газетная фраза, следы ведут в Советское посольство, явно провокационная.
Решил идти не сразу в Торгпредство, а пройти мимо но противоположной стороне улицы. Надо вначале осмотреться. Медленно иду мимо. Но ничего подозрительного не замечаю. Двери здания открываются и закрываются и через них проходят люди. Перехожу улицу и открываю дверь. Все в порядке. Тот же старик немец-вахтер сидит у дверей. В непрерывно движущихся кабинах лифта поднимаются сотрудники.
Направляюсь к Попову – в то время он исполнял обязанности постоянного представителя Наркомтяжпрома при Торговом представительстве.
– Неудачно приехал. А может быть, даже и хорошо, все равно пришлось бы вызывать, – сказал он. – Тебе необходимо немедленно выезжать в Эссен. Лично поговори с каждым практикантом и проверь, нет ли у них каких-либо материалов, которые могут использовать против нас с провокационной целью. Ты ведь знаешь, кое-кто, вопреки инструкциям, собирает коммунистические листовки и галеты. Я недавно с одним инженером из командированных к нам на приемку оборудования большой бой выдержал. Видите ли, ему, когда он вернется домой, нужно будет доклад делать и, в частности, рассказать о том, какую работу проводит Немецкая компартия. Так вот, для этого доклада он собрал уйму материала. Объясняйся перед немецкими властями потом, что это за материал, собирал он его или, наоборот, распространял. Сейчас каждый день жди провокаций. Надо быть готовым к самому худшему. Не исключено, что союзники вмешаются
Я взял такси и отправился на вокзал Цоо. Билет брать было уже поздно. На автомате взял перронный билет и вбежал на платформу. От платформы отходил состав, я вскочил на подножку вагона, но в этот момент раздался пронзительный свисток и рука железнодорожника сдернула меня с подножки.
– Verriickter Mann, was machen Sie derm [64] .
Мне нужно в Эссен.
– Поезд на Эссен уже пять минут назад ушел. Этот состав направляется в депо.
Я сошел с платформы и в зале вокзала стал рассматривать расписание. С Потсдамского вокзала через три часа также отходит поезд на Эссен – я отправился туда. И вдруг до моего сознания дошло, от какой опасности я избавился. В то время как тушат пожар рейхстага, на платформу вбегает человек, бросается на ходу в поезд, пытаясь, по-видимому, возможно быстрее улизнуть из города. Почему? Ответ простой – он, вероятно, причастен к поджогу.
64
– Сумасшедший, что вы делаете.
Ну как же можно так опрометчиво поступать? Ведь если бы меня арестовали, то вышел бы из тюрьмы я не скоро. Они ищут повода для провокаций, изобретают их, а тут блестящий повод – сам падает в руки. Ох, как нужно быть осторожным!
Надо все видеть
Мне часто приходилось бывать в Вецларе – небольшом городке на реке Лан. Здесь находился один из металлургических заводов Рохлинга – Рохлинг-Будерус. Завод выплавлял качественные стали, и по соглашению, которое было заключено с Рохлингом, мы покупали у него значительное количество различных марок.
В Вецларе был чрезвычайно квалифицированный инженерно-технический коллектив. Среди инженеров было много чехов. Главным инженером работал доктор Гамельчек, заведующим лабораторией – доктор Кубаста, начальником технического отдела – Диче, начальником прокатного цеха – доктор Седлачек. Все они были и хорошими администраторами, и превосходными знатоками своего дела. Когда мне приходилось бывать в Вецларе, я не упускал случая обсудить со специалистами Рохлинга те сложные вопросы металлургического производства, которые непрерывно возникали.
У Круппа иногда нельзя было получить нужную консультацию, да кроме того, и атмосфера в Вецларе была более дружественной и простой, без формальностей и натянутости, которые нередко имели место у Круппа.
– Wir sind einfache Leute [65] , – часто можно было слышать здесь.
Во время одного из посещений Вецлара у меня возникла необходимость получить консультацию у доктора Кубаста. Когда я вошел к нему в лабораторию, он диктовал что-то секретарю. На письменном столе перед ним лежали напильники. Часть была сломана, и я видел конуспое сечение излома. Кубаста поднялся со стула и, пожимая мне руку, сказал: «Прошу вас садиться. Разрешите мне закончить письмо, и мы с вами займемся», – и стал диктовать дальше:
65
Мы простые люди
– Рекомендованный нами режим термической обработки и закалочная среда – масло – правильны. Трещины, которые у вас возникают при термической обработке, объясняются тем, что вы неправильно опускаете напильники в масло. Вы опускаете их узким краем, а нужно – обушком. Если вы это сделаете, трещины у вас исчезнут. С уважением – Кубаста.
Секретарь-стенографистка забрала свои записи и вышла из кабинета.
– Кому это вы пишите о трещинах? – спросил Кубасту я, с которым у меня были очень хорошие отношения.