Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы
Шрифт:
Мыкола (встал, заходил по хате). Почему ты подумала об этом?
Варвара. Ты не ответил мне на вопрос, дядя.
Мыкола. Меня тогда не было здесь. Ты знаешь. А Лука все это пояснил. Полицейские перехватили Максимовых на пути в Яснычи...
Варвара. А если они перехватили их не случайно? Мыкола. Ты думаешь, что их подослал кто-то? Лука (вставая). Я убежден в этом, отец. Чего бы искали полицаи из Дороева на таком отдаленном от их села участке?
Мыкола. Гм! Жаль, что ни одного из них
Варвара. Твердый орех.
Лука. А может, тебе только так кажется? Ты, отец, сказал как-то: «А вдруг кто-то хотел поживиться вещами Максимовых, хотя бы его сапогами...»
На пороге останавливается вошедший Семен Негрич.Из-под его распахнутого кафтана выглядывает дуло автомата.
(Не заметив Семена.) Может, следует вспомнить, кто в нашем селе еще перед войной, еще перед первым приходом Красной Армии прославился как рыцарь темной ночи? Кто... (По глазам Варвары угадывает, что кто-то стоит на пороге.) Семен. Говори дальше, Лука.
Лука. Кто косил соседскую молодую кукурузу, кто поджигал чужое сено, кто воровал...
Семен. Лжешь, штефаново отродье!
Мыкола (взволнованно). Что это?
Л у к а. Ударь по столу — ножницы отзовутся.
Семен. Я сказал: лжешь, штефаново отродье! Я никогда ни у кого не воровал. Да, я дважды сжигал сено Штефана. Да, я косил у него молодую курурузу. Но, это делали и другие, потому что и другим еще с австрийских времен переедал горло твой дед. Ты сам немало знаешь. Когда мой дядя Василь ехал на заработки в Америку, Штефан одолжил ему сто долларов, а вексель дал ему подписать на двести. Прошел всего год, и Штефан купил с торгов всю землю Василя. Василиха прокляла твоего деда и сошла от горя в могилу, но ведь от этого земля Василя не перестала родить, не для Василя уже и не для нас, Негричей, а для Штефана. Мне было тогда всего семнадцать лет, и моя грудь не могла вместить такую обиду. А воровать я ничего не воровал, потому что не было воров в роду Негричей. Крали, воровали, но другие — приспешники Штефана, те, что вышли из его кулацкой школы!..
Лука ( с трудом сдерживаясь). Ты... о ком это?
Варвара. Хватит!
Мыкола. Начинается...
Семен. Простите, но моя кровь—не вода. И так уже иссушил меня сегодня лихой час, а тут еще этот прибавил...
Мыкола. Снова что-либо произошло?
Семен. Достаточно и того, что случилось утром. Кто-то хочет сорвать сев. Тот, кому ненавистна жизнь людей.
Лука. Лев?
Семе н. Нет, хуже. Льва придется пристрелить, лишь сжав сердце.
Лука. А человека — с легким сердцем?.. Кого-кого, а тебя я понимаю, Семен...
Варвара. Лука, хватит!
Мыкола. Как петухи! В самом деле, как петухи.
Варвара. Одному из вас придется выйти. Лука, Семен — наш гость.
Лука. Ты права, Варвара. (Быстро выходит во двор.)
Мыкола. Вот горе! (Смотрит на стенные часы.) Скоро тронемся в путь. Еще до захода солнца должны
Семен. Он сказал, что придет за вами.
Мыкола. А я тем временем малость отдохну. С Лукой же ты зря схватился. Сам видишь — он приехал оттуда с больной душой. Его скорее жалеть нужно. Он просто болен сейчас. Найти ему себя надо, снова на ноги встать, зажить по-новому...
Семен. Боюсь, что мы с вами, товарищ агроном, не вылечим его болезни.
Мыкола. Гм... (Уходит в свою комнату.)
Варвара. Как тебе не стыдно! Ты забываешь, что Лука — его единственный сын.
Семен. Я хотел бы об этом забыть.
Варвара. И что? Не в силах?
Семен. Пока я об этом ничего не могу сказать.
Варвара. В своих письмах, Семен, ты был более откровенным.
Семен. Пока я от вас ничего не утаивал.
Варвара. Ничего? Как перед богом, Семен?
Семен. В бога я не верю. В одном и том же сердце нет места для бога и для людей.
Варвара. Да, ты писал мне об этом. Об одном лишь ты не сказал в своих письмах — смог бы ты поднять руку на человека, который... не сделал тебе ничего плохого...
Семен. Лука мне не сделал ничего плохого, учительница.
Варвара. Я не его имела в виду, Семен.
Семен. А кого же?
Варвара (опустив глаза, мнет платок). Я просто так спросила.
Семен (тихо). Нет, это не просто так. Между нами, учительница, пробежала черная кошка. Боюсь, что ее выпустила та самая рука, которая выпустила льва из клетки.
Варвара (встрепенувшись). Неужели ты думаешь, что это он?
Семен. Кто — он? (Пауза.) Вы побледнели, учительница.
Варвара. Он... дорог мне, Семен.
Семен. О!..
Варвара (низко наклонив голову). Да. (Протягивает руку Семену, но ее рука повисает в воздухе и опускается.) Случилось! Трудно. (Беспомощно разведя руками.) И вот я, Варвара Петрич, бледнею перед лицом этой любви.
Семен (медленными шагами идет к двери). А не кажется ли вам, что сейчас я тоже... побледнел?
Варвара (взглянув на него и снова опустив голову). Что же, тем легче сейчас тебе будет свести с ним счеты.
Семен. Нет, тем тяжелее мне будет сейчас... Но когда все, о чем я думаю, окажется правдой, тогда простите меня, учительница, ибо я простить не могу.
Варвара (в глазах ее вспыхивают огоньки). Тогда и я не буду знать пощады.
Семен (грозно поворачивается к ней лицом и глядит так, будто впервые в жизни ее видит). Кажется, это сказала Варвара Петрич...
Варвара. Да. И слову ее можешь верить.
С е м е н. Я верю.
Варвара. Спасибо. И запомни, можно вернуть утраченное здоровье, можно даже возвратить молодость; только двух вещей никакая сила человеку вернуть не может: жизни и чести. С мыслью о неминуемой смерти человек сживается с детства, но горе тому, кто не знает цены своей чести...