Оберег воплощения
Шрифт:
Парень вытер воду с лица ладонью.
В зале было тепло. В воздухе витал запах жареного мяса и чего-то кислого, но даже при таких условиях, одежда будет сохнуть всю ночь. А потом быстро промокнет под ливнем за пару минут, когда мы снова выйдем на улицу.
Самым обидным оказалось то, что третье воплощение, та самая «моя леди» Крейна, так и не менялась с нами телами. Я больше не оказывалась в местах, которых прежде не видела, или среди незнакомых людей. Джеймс бы сразу рассказал о подобном, а раз он молчал…
— У меня трещит башка, мне не до твоих загадок. Давай вернёмся к важным разговорам
— Эти идиоты слишком громкие, я оглохну, если вытащу затычки, а они насквозь промокли, — недовольно буркнул Крейн.
Царапина на его красивом лице пропала на второй день, от неё не осталось и следа. Я предположила, что в этом виновата всё та же настойка, жертвой которой стали и мои раны, но точного ответа не знала.
— Ну иди, постой на улице, под дождём, там не оглохнешь, — заметила Ката.
— Ха, ха, ха, как смешно. А капли, по-твоему, не издают звуков? — отозвался Крейн, но юмора в его голосе не было. — Мне не понравились те двое у навеса. Они обсуждали лорда, имя которого я не выговорю.
— И почему это важно? — продолжала высказывать своё недовольство девушка.
Мне начало казаться, что не только я чувствовала себя лишней в их обществе. Джеймс сидел рядом со мной, переводя взгляд с жены на её брата, и не решался заговорить. Он не хотел вызвать чем-то гнев Каты… А гнев Крейна вызывало любое слово, особенно сейчас.
— Потому что этот лорд помолвлен с «моей леди». Может, мы ошиблись, и её просто везут на свадьбу в его имение или они уже поженились и едут туда…
— Тогда при чём тут два типа у навеса? — девушка оторвала голову от рук и посмотрела на брата.
— Они обсуждали, что отряд наёмников уже должен быть там. Интересно, зачем они ему, — пробубнил Крейн.
Наблюдая за красавцем, я уловила то, как его взгляд скользнул мне за спину, и проследил за кем-то. Когда к нам подошёл мужик в фартуке и начал расставлять деревянные кружки, заполненные до краёв пенящимся напитком, хотя мы ничего не заказывали, то я напряглась, но, кроме выпивки, нам принесли ещё и по тарелке жаркого. Мой живот сразу издал звук, выдав дикий голод. Крейн поморщился и снова полез пальцем себе в ухо, что-то там делая.
— Больше всё равно на кухне ничего нет, мы уже закрываемся, — буркнул мужик в фартуке.
— Спасибо, — поблагодарил Джеймс.
— Монеты сразу гоните, — заявил тот и протянул массивную мускулистую ладонь.
— Я забыл их в седельной сумке, — недовольно буркнул Крейн. Говоря это, он поднялся из-за стола и стремительно направился к двери, чем вызвал недоумение на лице Каты.
— Ты шутишь, что ли? — сказала она ему вслед.
Музыка в зале стихла, словно так и было задумано, пение менестреля прекратилось. Я обернулась и заметила, как парень возвышался на столе и галантно кланялся посетителям, а те, будучи уже не совсем трезвыми, принялись аплодировать. На всё заведение поднялся ещё более громкий шум и восторженная похвала, чем было прежде.
— А, вот в чём дело. Понял, что песня вот-вот закончится, — сообразила Ката и скомандовала мужу, — Джеймс,
Блондин не стал спорить, исполнил её слова и расстался с горстью монет из кошелька на поясе. Когда мужик в фартуке ушёл, я накинулась на еду.
Шум в зале затихал, музыка не возобновлялась, но посетители продолжали вести беседы слишком громко, не контролируя голос после выпитого.
Когда моя тарелка оказалась пуста, а Крейн всё не возвращался, я решила уточнить у его сестры один момент. Должна же я знать хоть что-то? Ничего страшного, что проявляю любопытство.
— А как песня связана с уходом Клейна? — прямо спросила я.
Поднеся ложку ко рту, Ката посмотрела на меня, и от её взгляда я сразу пожалела о том, что заговорила.
— Он переболевший, если ты ещё не поняла, — всё же пояснила она.
— Да, я это поняла, но…
— У него чувствительный слух, и, скорее всего, он слышит этот разговор. Хотя учитывая, что даже я слышу, как дождь стучит по крыше, и этот звук отдаётся у меня в ушах, то у него башка раскалывается ещё сильнее, чем моя, — девушка устало закатила глаза и собиралась отправить ложку в рот, как резко застыла, задержала дыхание и чихнула.
— Этот дождь загонит нас в постель на неделю… — заметил Джеймс, подавая жене свой платок. — Надо будет попросить горячей воды или сразу чаю вместо этой бурды, — он недовольно понюхал кружку, ведь к напитку так и не притронулся.
Сзади началось какое-то движение, но я не стала оборачиваться. Гости собирались идти спать, прощались, а одного пытались уговорить выйти на улицу и остудиться под ливнем.
— Другого выбора нет, теперь погода будет свирепствовать постоянно, — произнесла Ката.
Прожевав остатки еды, она запила их напитком и поморщилась. Я свою кружку опустошила сразу и почти залпом. Чтобы в ней не было, на вкус, для меня оно оказалось как вода.
Когда истеричка снова откинулась назад, мимо нашего столика в сторону двери два мужика довольно массивной комплекции тащили третьего. Он упирался и вещал, что не хочет никуда идти. Мне удалось увидеть их, только когда компания поравнялась с нами.
Тут взгляд самого буйного устремился на Кату, а именно, на её слишком отчётливо выпяченную грудь, обтянутую ещё мокрой рубашкой. Промелькнувший в глазах хищный огонёк был мне хорошо знаком. Откуда-то у мужика появилась ловкость, он нагнулся, выскользнул из рук товарищей и, покачиваясь, направился к нам.
— Ого, что за красотка тут у нас? — начал он громко, привлекая внимание не только компании, но и окружающих.
Покосившись за спину, я увидела, как на голос пьяницы в первую очередь обернулись двое мужчин и женщина за столиком в центре. Один ударил по плечу второго и усмехнулся, тот широко улыбнулся, и лишь их собеседница громко, недовольно фыркнула. Другие посетители предпочитали делать вид, что не замечают происходящего.
Джеймс напрягся сильнее, его рука опустилась на пояс, где я смогла уловить рукоятку ножа. Пальцы пока только коснулись её, но не обвились вокруг. Один из незнакомцев, что упустил товарища у двери, сорвался с места и поспешил за ним, но, судя по пошатыванию, он был пьян не меньше. Его взгляд тоже скользнул по Кате, а в глазах блеснула знакомая мне похоть. Третий не сдвинулся с места.