Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
Женька оказался неистощим на выдумки, придумывая забытые мною игры, но, когда сгустились сумерки, он пошёл петь песни, зарабатывать на жизнь. От моих денег он отказался, сказав, что примет их, только как оплату за работу.
Вечером Катя сказала, позвонив, что придёт скоро домой!
А вот Димка наотрез отказался оставаться у меня на ночь, зато Маша сказала, что скоро у неё день рождения, и она всех приглашает.
— Маша, когда? — насели мы на неё. Маша долго не сознавалась, потом сказала, что пятнадцатого
— Тошка, а у тебя, когда день рождения? — спросила меня Маша.
— У меня? — Я задумался. В той жизни у меня день рождения был 30 апреля, во второй жизни 30 апреля был мой день зачатия, а в этой?
— Ты что? — удивилась Маша, — забыл? Я покраснел, и она вспомнила, зажав ладошкой рот:
— Ой, я что-то не то спросила?
— Почему, всё правильно, просто это будет нескоро, в конце апреля. Мы с Катей будем далеко.
— Жаль, — вздохнула Маша.
Вечером я рассказал Кате о моём новом друге.
— Кать, сделай ему документы, пожалуйста.
— Если будешь послушным мальчиком, — улыбнулась Катя.
— Я очень послушный, — сделал я умное лицо.
— Ладно, сделаю, только дай мне его исходные данные, хотя бы возраст, про год рождения можешь не говорить.
— Могу и сказать, — усмехнулся я, — 1962 год.
— Какие вы все древние, как динозавры, а прикидываетесь детьми.
— Мы не прикидываемся, Катюш, мы дети.
— Особенно ты! — фыркнула Катя, — С десятком годовалых детишек.
— Катя! Это ваши проделки! Я физически ощущаю, как сползаю в детство! Боюсь, процесс ещё идёт! — Врёшь ты всё! — не поверила мне Катя, поднимаясь, — Пойду, отдохну, потом с тобой поиграю, малыш! — она слегка щёлкнула меня по носу и ушла.
И вот пришло первое сентября. Закончилось наше привольное житьё — бытьё.
Катя купила мне рюкзачок, куда сложила мои учебные принадлежности, одела в летнюю форму, с шортиками и красивой рубашечкой, обула в новые сандалики с белыми носочками, дала в руки красивый букет цветов, взяла за руку и повела мужа в школу, на торжественную линейку.
Пока нас расставляли по классам, Катя познакомилась с учителями, узнала, какие предметы будем изучать, покивала им, наверно, соглашаясь, как трудно с нами, балбесами, справляться. Учителя посочувствовали Кате, узнав, что она меня воспитывает одна, обещали за мной присматривать, не давать особо шалить. Знают они эту безотцовщину, у них полкласса растут или без отца, или с отчимами, что одно и то же, если не хуже. Ребята дичают, смотрят на всех, зверьками, огрызаются на любое замечание. Мой не такой! Знаем мы, у всех не такие! Правда! Смотрите, какой чудесный ребёнок! Прямо ангел! Вот-вот! Под ангельской внешностью всегда черти прячутся! Нет, мой Антошка лучше всех! Посмотрим, что за ангел ваш Антошка!
Такой, или примерно такой разговор состоялся у моей Кати с моими будущими учителями.
Нас
Все захлопали, выпустили на волю много воздушных шариков. Я пожалел, что у меня не было такого шарика, они были очень красивы, как были красивы наши девочки, Маша и Алиса.
Маша была уже большая девочка, это мы с Алисой выглядели так, как будто перепутали четвёртый класс с седьмым. Зато у Алисы были замечательные голубые бантики, под цвет глаз, такая же рубашечка, как у меня, и синяя юбочка, такой же длины, как мои шортики. Мы стояли рядом, похожие, как брат и сестра. Маша даже заревновала, но нас поставили в первый ряд, как самых маленьких.
Даже странно, когда играли, были все одинаковые, а сейчас только мы с Алиской стояли впереди, остальные нависали над нами сзади.
Зато мы были самые красивые, Алиска с бантиками и букетом, я с букетом разноцветных георгинов, в летней форме. Пришлось повозиться со своими и Алискиными коленками, чтобы залечить мазью все ссадины, чтобы наши ножки выглядели красивыми и загорелыми.
После линейки мы разошлись по классам. Здесь уже Маша взяла меня за руку и, под смешки наших одноклассников, и одноклассников Славки, повела меня в класс, усадила рядом с собой, за один стол.
Наша классная руководительница не стала возражать, она старалась рассадить всех учеников по парам.
Димка сел с Алиской, Женька с рыжей Алёной.
Мне всё было интересно. В школе я не был очень давно, а тут совершенно новые, яркие впечатления, совершенно подростковые, чуть ли не детские.
Хоть мы с Женькой были здесь новичками, почти всех знали, со всеми играли летом, со всеми подружились.
Всё равно, учительница поставила нас с Женькой у доски и представила нас, спросив, где мы закончили шестой класс.
Женька сказал, что закончил шестой класс в Зеленограде, в 24-й школе, я честно ответил, что летом проходил практику в археологической экспедиции, потом работал с антропологами.
Сейчас я здесь временно, пока у… — я замялся, не зная, как представилась Катя учителям.
— Всё это понятно, назови школу, где ты закончил шестой класс. Я задумался. Шестой класс я заканчивал в 1972 году, в посёлке Терней. Так и сказал.
— Что значит «Терней»? — спросила наша классная.
— Де Терней, француз, мореплаватель и первооткрыватель новых земель, — пожал я плечами, — Это на Дальнем Востоке, — пояснил я, с ужасом понимая, что совсем не знаю местной географии.
Но прокатило. Наверняка Елена Васильевна спросит учителя географии, где этот интересный посёлок.