Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
Нет, я не сравнивал Машу с Алией. Маша была мне другом, Алия теперь мне пара, как когда-то парой мне была Катя. Почему я знаю? Оказывается, у нас не всё говорится словами, ещё и чувствами, образами. Мне это передал Май, Алия подтвердила.
Всё равно, увидев Машу, сильно обрадовался ей.
Я подумал, что, будь я взрослым, как раньше, в каждом Мире оставлял бы свой след, как у Сахов.
Сейчас же я мог только дружить.
— Ну что? В футбол? — спросил я.
— Побежали! — обрадовались ребята.
После
Ребята говорили, что, Маша сильно поругалась со Славкой, сказала ему, чтобы больше не подходил к ней.
Спрашивали, как я сумел так быстро выздороветь, я отшучивался. Маша сидела справа от меня, крепко держась за руку, Алиса слева, потом подошла ещё рыжая Алёна, хотела отогнать Алису, но я не дал, сказав, что это Алиса нашла меня, без сознания, и позвала остальных ребят на помощь.
— Опять я в стороне, — обиделась Алёна.
— А ты не опаздывай, — сказала Маша, — Тошка, между прочим, спрашивал о тебе.
— Правда? — заулыбалась Алёна. Я кивнул, сказав, что соскучился за полдня по ребятам.
— Если хотите, я ещё раз прикрою вас, — сказала Алёна. Маша вопросительно посмотрела на меня.
— Сегодня Катя дома. Она догадалась, Маша.
— Надеюсь, не обо всём? — тихо спросила Маша. Я улыбнулся, вспомнив наш утренний подушечный бой.
— К счастью, нет, а то оборвала бы мне уши, и… — я засмеялся, а Маша покраснела:
— Ну, тебя!
— Маша, если у тебя опять будут проблемы, приходи.
— Так не интересно, когда Кати не будет, приду, — мы разговаривали, совершенно забыв, что не одни.
Алиска даже задёргалась под моим боком. Я обнял её левой рукой:
— Спасибо, моя спасительница! — чмокнул её в щёчку. Мне показалось, Алиса сейчас потеряет сознание.
Договорившись назавтра встретиться, мы разошлись по домам. Ребята сказали, что многие папы выстрогали им деревянные, мечи, подогнали сыновьям по руке, сбалансировали так, как подсказали им ребята. Некоторые папы ворчали, удивляясь их настырности, но слушались, многие затупили концы мечей, чтобы мы не выбили кому-нибудь глаз.
Только Алиска молчала, шмыгая носиком. У неё не было папы, они жили вдвоём с мамой в маленькой комнатке, куда мама Алисы даже не могла позволить себе привести друга, если он у неё был.
Димка сказал, что сделал себе меч сам, и я подумал, что попрошу его сделать саблю для Алиски, и расскажу одну сказку…
Домой я бежал с нетерпением, вбежав, увидел Катю, которая уже ждала меня. Я, по привычке, прыгнул ей на руки. Катя крепко прижимала меня к себе, с удовольствием вдыхая запах моего мальчишеского пота.
Катя сказала, что приготовила ужин из остатков провизии, смущённо попросив меня научить её готовить, а то она недавно опозорилась, когда не смогла другу приготовить завтрак.
— Мама, с удовольствием!
— Тошка, ты всё больше превращаешься в ребёнка! — с грустью сказала Катя, не выпуская меня из рук.
— Да, мам, я с таким удовольствием играю в детские игры, так увлекаюсь, что сладко делается в животе, — сказал я, обняв Катю за шею, и положив голову ей на плечо.
— Тошечка, — ласково сказала Катя, — сынок.
А ночью я вскочил с диким криком, напугав Катю. Катя прибежала, забыв накинуть халат, в одних плавках. Она села ко мне на кровать, прижала к своей тёплой груди, начала успокаивать, напевая какую-то колыбельную песенку.
Слёзы текли у меня из глаз ручьём, я весь дрожал.
— Что тебе приснилось, мой маленький? — ласково спрашивала Катя, целуя мою макушку, потому что лицом я уткнулся ей в грудь.
Немного успокоившись, я, всё ещё вздрагивая, рассказал свой сон.
… Когда Сашенька заплакала, проголодавшись, я встал с кровати, оделся и взял малышку на руки. Я всегда носил её к маме, чтобы она её покормила, потом менял ей пелёнки, и снова укладывал спать.
Потом уже умывался и завтракал сам, готовил завтрак для Кати и её друга, когда тот оставался ночевать. Приходил он часто, когда его не было, Катя ходила злая, придиралась ко мне, даже била, чем ни попадя. Когда приходил друг, она бросалась к нему навстречу, тот давал что-то Кате, она сразу съедала это, сидела немного в кресле, закрыв глаза, а потом снова делалась ласковая и добрая, смеялась надо мной, даже целовала, потом они уходили в Катину комнатку.
Я тоже ждал появления Катиного друга с нетерпением, потому что она не хотела кормить Сашеньку, приходилось заказывать на кухне для неё молочную смесь.
Сегодня с утра друг был с Катей, и я понёс к ней малышку, покормить.
Зайдя к ней в спальню, увидел, что они лежат на кровати, совсем голые, но так они лежали часто, я привык.
— Чего тебе? — недовольно спросила Катя.
— Сашенька кушать просит.
— А, да, давай, а то грудь уже болит.
— Грудь болит? — спросил её друг, помахивая хвостом, — Что надо сделать, чтобы не болела?
— Надо, чтобы малышка высосала оттуда молочко.
— А я на что? — и Катин хвостатый друг приник к Катиной груди. Другую грудь он мял рукой, а я с жалостью смотрел, как молочко тонкими струйками брызжет из груди и бесполезной лужицей растекается по простыне. А у Катиного друга начал расти второй хвост! Спереди.
Катя стонала от удовольствия, потом, увидев меня, сказала:
— Что стоишь? Иди, покорми ребёнка на кухне, видишь, мы заняты? Разоралась тут…, и я вышел.
Услышав мой рассказ, Катя замерла, как каменная.