Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
Завтра же пойду в парикмахерскую, подумал я. Без Кати, один схожу, пусть она со своим Сашкой гуляет.
Мы выбрались из зарослей, и пошли кушать. Мама умыла меня, оттёрла руки от зелени какой-то жидкостью, и посадила за стол. Наложила пюре с жареной горячей камбалой, я начал ковыряться в тарелке.
Мама посмотрела на меня, но промолчала.
— Что-то Катя задерживается, — с тревогой сказала мама, выглядывая из окна, но тут звякнула калитка, и во двор вбежала весёлая Катя. Он забежала на кухню, с улыбкой
— Вот, к чаю принесла!
— Ну, иди, переодевайся, — сказала мама, — кушать будешь?
— Не, я в гостях наелась, пойду, переоденусь! — и нарядная, весёлая Катя, при виде которой у меня разлилось приятное тепло в груди и животе, убежала в дом.
Съев свою порцию, я попросил чаю. Мама налила мне в кружку, в это время прибежала Катя, сразу взяла табуретку, поставила рядом с моей, как ни в чём не бывало, села рядом со мной.
— Мама, положи тортика Котьке, он так его любит!
Мама, взглянув на нас, взяла блюдце, отрезала по кусочку, мне и Саше.
— Катя, будешь?
— Налей мне тоже чаю, мам! — попросила Катя. А я смотрел на неё, хотел сердиться, и не мог. Мне так радостно было, что моя сестрёнка рядом со мной, что вся обида куда-то делась.
Вот только торт, несмотря на его запах, выгоняющий слюну, я есть не мог. Если бы купили для нас, я бы первый накинулся на него, а это был Сашкин, именинный торт, из-за него я сегодня целый день был один.
— Кушай, Котя, так вкусно! — предлагала мне угощение Катя, глядя на меня весёлыми, радостными глазами, отправляя в свой прелестный ротик, ложечкой, кусочки тортика.
— Саша меня поругал, за то, что я тебя не взяла, сказал, что так невежливо, тебя Настя, оказывается, ждала. Я уже было хотела за тобой бежать, да далеко больно. Прости меня, а, Котик?
А я её давно простил. Как только увидел.
— Котя! — капризно спросила меня сестра, — Почему не кушаешь моё угощение? Я так старалась! Ты же сказал, что не сердишься на меня? Открой рот, закрой глаза!
Я послушался, и Катя положила мне на язык кусочек лакомства. Я забыл про всё. Разжевал, запил чаем, и ещё раз обернулся, так и не открыв глаз. Мама и Саша засмеялись, а Катя, вместо тортика. подарила мне поцелуй. Я не уклонялся, не удержавшись от счастливой улыбки, а Катя обхватила меня за плечи, прижавшись ко мне, сказала:
— Ты такой хороший, Котичек! Как я скучала по тебе!
— Да, — проворчал я, тоже обняв сестру, — а прибежала, такая счастливая!
— Я же к тебе бежала, Котик! Если бы не боялась споткнуться, и упасть, ещё быстрее бы бежала!
— Неужели тебе не понравилось у Саши? — удивился я.
— Почему, понравилось, — отстранилась от меня девочка, — только у Саши было много гостей, и он должен был со всеми разговаривать, мы ни разу не остались вдвоём. Я так горько пожалела, что не взяла тебя с собой! Но
— Я тебя ни на кого не променяю! — твёрдо сказал я.
— Променяешь! — сказала Катя, — Правда, мам?
— Правда, дочка, — вздохнула мама, — разлетитесь, кто куда, и останемся мы с отцом одни. Катенька, помоги маме с посудой?
— Да, мама! — Катя не удержалась, и погладила меня по голове, потом пошла к маме, мыть посуду.
— Костя, пойдём завтра рыбу ловить? — спросил меня Саша.
— Только с Катей, — ответил я, глядя на сестру.
— Конечно, с Катей, — согласился брат, — а то опять убежит к своему Саше… — я сердито глянул на Сашку.
— Да смеюсь я, — пошёл он на попятную, — возьмём, конечно, если захочет.
— Не захочет, всё равно возьмём! — всё ещё сердито сказал я.
— Конечно! — вздохнул Саша, непонятно, почему.
Мама с Катей помыли посуду, и мама опять обратила на меня внимание:
— Костя!..
— Да, мама, стричься, — перебил я маму, — но завтра нам некогда, мы завтра с утра идём на рыбалку!
— На рыбалку? — удивилась мама? — С кем?
— Со мной, — сказал Саша.
— Ты же всегда отказывался их брать?
— Они уже большие, не будут от меня убегать. Не будете? — спросил он у меня.
— Нет, конечно! — заверил я брата.
— Не будем! — пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.
После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.
Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.
Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.
Одеяло было ровное, мама заправляла, это мы его скомкали.
Пришёл Саша:
— Во что играете?
— Мы с Катей ездим по пустыне на далёкой-далёкой планете.
— Как планета называется?
— Оберон — 24.
— Почему двадцать четыре? — удивился брат.
— Не знаем. Наверно, их уже двадцать четыре, Оберонов… Саш, а что такое, Оберон?
— Ну… — смутился брат, — это спутник, по-моему, Юпитера…
— Во, Котька! Я же говорила, что это солнце называется Юпитер!
— Не просто Юпитер, а с номером. Наверно, тоже двадцать четыре?
— Наверно, если планета двадцать четвёртая, то и солнце, тоже…
— А что на остальных Оберонах? — спросил нас Саша, — мы пожали плечами:
— Мы там не были.
— А на этом были? — засмеялся Саша.
— На этом были, — ответила Катя.
— Ну и фантазёры вы! — обнял нас Саша. Мы напали на него, и устроили весёлую возню, окончательно перевернув всю мою постель.
— Завтра чтобы заправили свои кровати! — сказала мама, входя к нам, — Холодно?