Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
Но на нашем большом пляже было много чистого и мелкого песка, а здесь был маленький пляжик, с крупным песком и каменистым дном.
Настя знала дорогу на этот пляж, провела меня переулками, потом начали спускаться по тропинке вниз. Настя была одета в простенький светлый сарафанчик на узеньких бретельках, который очень ей шёл, потому что волосы у неё были светлые, а глаза голубые.
По каменистому берегу, мы добрались до песчаного пляжа, Настя быстро скинула сарафанчик, оставшись в одних плавочках, таких же, как у меня,
Я уже было начал раздеваться, когда вспомнил.
— Настя, — прошептал я, — у меня Катины плавки…
— Ну и что? — удивилась Настя, — вон за этой скалой мальчишки вообще голышом купаются, даже ходят, с пирса ныряют. Если стесняешься в плавках…
Я покраснел, и разделся.
— Замечательно выглядишь. Тебе идут, — похвалила Настя, — намного лучше, чем чёрные трусы.
Ну, если тебе нравится, подумал я, тогда хорошо. Тем более что поблизости никого не было.
Мы пошли, искупались, совсем рядом с берегом было глубоко, мы, сначала неловко, потом, освоившись, радостно начали брызгаться, смеяться, Настя мне нравилась всё больше и больше.
Про Катю я не забывал, но думал, что она с Сашей, и начал её понимать, хотя, конечно, рад был бы, если бы она была здесь, с нами. Пусть с Сашкой, но рядом.
Замёрзнув, легли рядышком на песок. Посматривали друг на друга и улыбались.
Немного подсохнув, Настя сказала:
— Давай, я тебя расчешу, а то волосы спутаются. Тебе, правда, надо будет постричься, не понимаю этой моды на длинные волосы. Ухаживать надо, расчёсывать. То ли дело, короткие: пригладил ладошкой, и всё!
— Тебе, правда, нравятся короткие? — спросил я.
— Да, Костя, нравятся, — подтвердила девочка, доставая откуда-то гребешок.
— Тогда… давай, завтра опять пойдём в парикмахерскую?
— Давай! — обрадовалась Настя, начиная меня расчёсывать. У меня в груди поселился маленький котёнок, ласково урча. Я млел, под Настиными руками, осторожно перебирающими прядки моих волос. Может, не стричься? — мелькнула мысль.
— Теперь ты мне, — предложила Настя, и я, с готовностью, начал приводить в порядок Настины длинные волосы. Оказалось, это не менее приятно.
«Надо попробовать Катю расчесать», — появилась мысль.
Закончив расчёсывать, друг друга, мы лежали и любовались делом рук своих, да и лицами, тоже.
— Девочки, можно к вам? — услышали мы, и, обернувшись, увидели двух девочек, подходивших к нам с пляжной сумкой. Настя посмотрела на меня, и прыснула в ладошку:
— У тебя волосы высохли, стали пышными! — я потрогал причёску.
— Это ты, Катя? — спросила меня одна из девочек, — а где Костя? Опять от него сбежала? Нехорошо поступаешь, был бы у меня такой братик, ни за что бы от него не бегала.
Я смотрел, не понимая, причём тут я. Потом дошло, и я покраснел. Девочки подумали, что мне стыдно, и спросили:
— Да, а где Сашка твой? Купается?
Настя хихикнула, озорно
— Сашка, наверно, с Катей, — начала Настя, — это Костя.
— Костя? — недоумённо спросила девочка.
— Что ты удивляешься, Натка? Они же близнецы! Костя, встань! — попросила вторая девочка, я встал, и девочки принялись меня разглядывать.
— Не знала бы, что искать, не увидела бы разницы, — призналась Наташка, — плавки хорошо скрывают, и фигурка у него такая же, как у Кати, сзади не отличишь, волосы, опять же, длинные.
«Постригусь!» — решительно подумал я, а Настя предложила ещё искупаться.
Вторую девочку звали Ира, я потом вспомнил, где видел их, они учились в параллельном классе, но я, занятый только своей сестрой, никогда не обращал внимания на других девчонок. Оказывается, с ними тоже может быть интересно!
Мы купались, загорали, беседовали, давно пропала неловкость между нами.
Пришли пацаны, небольшой группой, устроились неподалёку, совершенно не обращая на нас внимания. Кое-кого я даже узнал, но не стал подходить, застеснялся и своего вида, и того, что я один мальчик, в окружении девчонок. Так и бабником обзовут. А мне понравилась их компания, особенно Настя. Ради неё я всё терпел, даже голод. Когда опомнились, на пляж уже легла тень.
— Ой, Котя! — Настя уже начала меня называть, как сестра, — Попадёт мне! — а я подумал, что мне ещё не попадало, как попадёт сегодня, сегодня я нарушил все мыслимые запреты: и не постригся, и не обедал, и купался один… быть мне поротому! Поэтому мы обсохли, и стали быстро собираться.
— Настя, ты, где живёшь? — спросил я.
— Здесь, недалеко.
— Тебя проводить? — спросил я.
— Не надо… — покраснела она, и я понял, что, если ещё и мальчика с ней увидят, попадёт ещё больше.
Так мы и разбежались возле перекрёстка, только Настя мне крикнула:
— Коть, если что, Катя знает, где я живу!
— Ладно, Настя, спасибо! — махнул я рукой, и побежал домой.
Дома все были в тихой панике. Мама и Катя сидели на летней кухне, Саши не было.
Увидев меня, мама не стала радоваться, а взяла полотенце, стала меня им бить. Я прятал лицо, бегая по кухне, пока Катя не бросилась между нами:
— Мама, не бей его! Это я виновата!
— Что виновата, то виновата! — согласилась мама, бросая полотенце, — Бросаешь брата! Где ты был?!
— Я с Настей гулял… — ответил я из-за Кати.
— Я была у Насти дома, — повернулась ко мне Катя, — тебя там не было. И Насти, тоже.
Я замолчал. Сказать, что на пляже были, купались? Папа придёт, покажет купание.
— Так, где были? — мама опять начала терять терпение.
— Гуляли, — опять уклончиво ответил я.
— Где гуляли?! Саша весь посёлок уже обежал!