Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
А ловля рыбы? Здесь много рыбы, Тоник, очень много, не забывай, людей ещё мало, причём славяне живут в единении с природой, поклоняются речным и лесным духам, так что, сохранять природу, жить с ней в мире, у них в крови. Это потом, когда разрушат веру, человек, начнёт рубить сук, на котором сидит, потому что не поверит, что он сидит на нём…
Услышав про человека, рубящего сук под собой, я улыбнулся.
— Ты чего? — удивилась Катя.
— Анекдот вспомнил!
— Расскажи!
— Да вот, сидит мужик на суку, рубит его. Проходит
Катя прыснула в кулачок:
— Да, похоже. Даже когда упадут, не понимают, что сами были виноваты.
— Катя… — я взял её ладошку, прижал к своей щеке, в груди у меня опять заурчал котёнок.
Катя приблизилась ко мне, поцеловала:
— Как хорошо, что ты у меня есть, Тоник.
— Ты меня заколдовала, Катя? — тихо спросил я.
— Нет, Тоник, наша любовь мне мешает, я с трудом ломаю себя, но я счастлива с тобой, правда!
— Катя, а если те, кто послал тебя, вовсе не для той цели собирают материал, о которой ты мне рассказывала?
— Тоник, да пусть они хоть едят его! Мне что, легче от этого?! Давай вставать, пора искать моих обидчиков. Тебе надо одеться в скафандр, иначе не справиться с ними, да и безопасней.
— А ты, Катя?
— Мне придётся ходить в обычной одежде.
Мы умылись над медным тазиком, поливая из кувшина, только вытерлись, в дверь постучали.
Открыв, я увидел мальчика.
— Завтракать будете? Проходите в трапезную, хозяин вернулся.
Переглянувшись, мы сказали, что сейчас оденемся к выходу.
— Во что мы будем одеваться? — задал я вопрос.
— Сейчас посмотрим, что у нас есть, — Катя порылась в рюкзаке, вынула обычную походную одежду: штаны и рубашку. У меня было то же самое. Одевшись, мы поморщились.
— Наш вид не оскорбит хозяина? — спросил я.
— Да, надо было позаботиться своим внешним видом, — смутилась Катя.
В дверь опять постучали, зашёл Третьяк:
— Любослав ждёт вас.
— Понимаешь, Третьяк, мы с собой не взяли другой одежды, только походная, — сказала Катя, — нам неудобно так выходить.
— Хозяин знает, пройдёмте за мной!
Пришлось послушаться. Мы прошли переходами, и оказались в небольшой горнице, с одним накрытым столом. Во главе стола сидел довольно молодой мужчина, с аккуратной бородкой.
При нашем появлении он встал, поклонился. Мы поклонились в ответ.
— Слышал я, что вы вчера вернулись с засеки, где служит мой брат. Поздорову ли он?
— Спасибо, дядя Любослав, здоров ваш брат, службу несёт исправно!
— Какие новости? Что поганые замышляют?
— Извините, но нам князь-батюшка запретил…
— Ясно. Набег готовят, — изрёк Любослав, — не стесняйтесь, ешьте.
Мы принялись за еду, которая в большом количестве была разложена на
— Какой аппетит! Не то, что мои дети, вечно им невкусно!
— Предложите им поскакать на лошади, дядя Любослав, у них сразу проснётся зверский аппетит! — предложил я, проглотив большой кусок осетрины.
— Малы они ещё! — махнул рукой наш радушный хозяин, а я мысленно улыбнулся, зная любящих родителей, для которых дети всегда остаются детьми. Не так у Сахов, да и не только, у всех степняков дети умеют ездить на лошадях раньше, чем ходить. Но не стал развивать эту тему.
Наевшись и выпив сбитня, мы собрались откланяться.
— Дядя Любослав, — спросила Катя, — где можно поменять камни на деньги?
— У меня можно, — осторожно сказал Любослав.
Катя достала из-за пазухи небольшой рубин:
— Этого хватит за наше проживание?
— Что ты, девочка, за этот камешек вы можете жить у меня целый год!
— Так возьмите его, и всё же скажите, есть здесь человек, который купит такие камешки?
— Есть здесь один немец, Томаззо Торквемада назвался…
— Торквемада? — удивилась Катя, — Явно, не его имя. Очень подозрительно… Тоник, нам надо поговорить.
Я тоже о чём-то догадывался. Насколько я помнил, такое, или похожее имя было у знаменитого инквизитора, испанца.
— Дядя Любослав, нам бы несколько монет, праздник всё же.
— Я встречался с Ратибором, — огорошил нас Любослав, — он, от имени Лады, попросил помочь вам, вот я и пригласил вас на завтрак, посмотреть собственными глазами на вас. Честно скажу, поражён. Если бы не ваши манеры, ни за что бы не догадался, что вы не Лада и Ратибор. Может, и правда, дурите меня? Ваши шутки всему городу известны.
— Нет, дядя Любослав, мы действительно Катя и Тоник, и мы прибыли с далёкой заставы, где служили под руководством вашего брата, Микулы. Князь сначала тоже не поверил, пока не собрал всех четверых вместе.
— Хотел бы я на вас всех посмотреть! — весело рассмеялся Любослав, — Но ладно, пойдёмте, ребята, дам вам на расходы немного мелочи.
Мы прошли в кабинет купца, где тот извлёк из несгораемого шкафа небольшой мешочек и вручил его Кате.
— Катя, — спросил я, когда мы возвращались к себе, — откуда у тебя камешки?
— Я реквизировала у Вольхи половину, — хмыкнула Катя, — пусть скажет спасибо, что не все! За то, что он натворил…
Собравшись, вышли через неприметную калитку в переулок. Я был одет в скафандр, который умножал мои силы, мог защитить даже от пули, не то, что от ножа или стрелы. Шлем был приведён в боеготовность, готовый в любой момент захлопнуться, на голове был подшлемник, похожий на спортивную шапочку. Впрочем, мы могли одеться вообще, как космонавты, и никто не обратил бы на нас внимания, потому что праздник, и все рядятся, кто во что горазд.