Оберон - 24. Трилогия
Шрифт:
На удивление, никто в мишень не попадал, все стрелы летели мимо, хотя до мишени было всего метров пятьдесят. Подойдёт смельчак, прицелится, выстрелит, сплюнет, да отходит к зрителям, которые подзуживали прохожих.
— Так у тебя лук кривой, дядя, — сказал Ратибор.
— Понятно, что кривой! — обрадовался хозяин тира, — Из хорошего лука любой попадёт! Попробуй из такого! В бою некогда выбирать хорошее оружие, приходится сражаться с тем, что есть!
Я вынужден был признать его правоту.
— Кать, тебе очень пойдёт эта
Катя прямо засветилась от моих слов. Неужели так заметна моя неприязнь к ней?
Я постарался встряхнуться: сам бы я что сделал? Подставил вторую щёку, или это, гм, если бы было оно у меня?
Правильно сделала Катя, так им и надо! Кстати, где Дубыня? Он тоже опасен!
Катя между тем взяла лук, начала примерять к своей руке, осмотрела стрелы, выбрала одну, наложила на лук, растянула, отпустила. Взяла вторую, тоже прицелилась, и вдруг, растянув тетиву до уха, выстрелила! Стрела полетела странным путём, почти по дуге, но в конце пути воткнулась в центр мишени! Вокруг все взвыли от восторга.
— Вот видите! — воскликнул хозяин тира, — а вы говорите, невозможно! Держи, девочка! — мужик не стал зажимать приз, тем более что десяток мужчин быстро выбили бы из него дурь.
Катя примерила шапочку, посмотрела на меня. Я улыбнулся, потому что в этой шапке она стала настоящей княжной, даже Лада засмущалась.
Повосхищавшись новым приобретением, пошли посмотреть на конные бега. Здесь соревновались наездники, показывающие своё мастерство.
Увидев лошадей, я тут же вспомнил про наших, которых оставили у Любослава. Застоялись, наверно, лошадки!
— Смотри! — пихнула меня в бок Катя. Я обернулся и увидел Дубыню!
— Этот мне досадил больше того придурка! — зло прошипела моя любимая, — Давай поймаем, да повеселимся с ним?!
Я согласился. Нельзя же оставлять неотмщённой свою супругу! Я вспомнил, в каком виде Катя вернулась от этих негодяев, и сразу у меня прекратились рефлексии относительно Катиной жестокости. Ведь, не вырвись она из их лап, не оставили бы её в живых!
Между тем Дубыня увидел нас. Выпучил глаза, узнав Катю, да ещё с Ладой рядом!
Несмотря на свой немалый рост и вес, он мгновенно оказался на чьей-то лошади и пустился вскачь.
Мы с Катей тут же взлетели на других лошадок, что стояли рядом, перерезав упряжь, за которую они были привязаны к коновязи, и, не слушая криков, кинулись в погоню. Мы не сомневались, что догоним беглеца: ведь мы намного легче, но надеждам нашим не суждено было сбыться: въехав в лес, Дубыня потерялся. Не было его нигде. Мы покружили немного, пытаясь разобрать следы, но следы терялись, как будто лошадь взлетела. Мы прекратили поиски, тем более что нас стали звать Лада с Ратибором, оказывается, они тоже кинулись по нашим следам, оседлав чужих лошадей.
Выехав из леса, мы увидели, что к нам приближаются разгневанные владельцы лошадей.
Нас сдали городской страже, не решившись что-то против
Стража отвела нас к батюшке — князю…
— Зачем вам лошади чужие понадобились? — недоумевал Любомир, — Свои же есть?!
— Я думаю, — мрачно сказал Добрыня, — надо их выдрать. Всех четверых.
У меня даже зад зачесался, настолько красноречив был взгляд «моего» батюшки. Даже сквозь скафандр.
— Это был тать! — твёрдо сказала Катя, и мы все горячо её поддержали.
— С чего это вы взяли? — удивился князь.
— Если не тать, зачем ему бежать?
— Да от вас и я бы убежал! — рассердился князь.
— Нет, это был тать! — отстаивала нашу идею Лада. Мы все зашумели.
— О, Даждьбог! — воздел руки князь, — За что мне это?! Вот куда делся Милослав Залесский? А ведь его видели с вами! Вот только с кем, я уже путаться стал! Скорее бы вас отправить!
Лада с Ратибором с надеждой вскинули головы, князь поморщился.
— Дозволь, государь, посажу их в темницу? На хлеб и воду!
— Кого? — не понял Князь.
— А всех!
— Да я бы с удовольствием, супруга съест с потрохами. А если одних мальчишек, эти две фурии темницу разнесут по брёвнышку… нет, пусть гуляют, только приставь к ним соглядатаев.
— Так приставлял, государь!
— И что? — воевода пожал могучими плечами.
— Ясно! Ну что, идите, обедайте, да отдыхайте.
Обедать нас пригласили к детскому праздничному столу, без хмельных напитков. Вот дела! Нас, женатых, принимают за детей!
Наверно, всё было написано на моей физиономии, потому что, Катя фыркнула и рассмеялась:
— Что, Саша, хочется с взрослыми? Слушать их хвастливые пьяные речи?
— Откуда ты знаешь? — удивился я.
— Хватило мне… сам знаешь где.
— Да там ты сама набралась до неприличия! — воскликнул я, — А я предупреждал!
— Тоник, вот поэтому мне этот стол милее, чем все взрослые.
Я помолчал, посмотрев на источающие любопытство мордашки наших друзей. Нет, надо быть осторожнее, им здесь скучно, а как узнают о наших приключениях, могут и взаправду сбежать!
А потом их родители найдут нас, и… — я вздохнул: если скажут подставлять известное место, ничего не поможет. Между прочим, я уже здорово вжился в роль подростка, тем более в этом мире не забалуешь, к порядку может призвать любой старший, если он не подлого сословия, конечно.
Попробуй, докажи, что ты старше их на двадцать лет! А если будешь умничать, тебе быстро укажут место! Покажите мне Мир, где любят умников!
Стол, хоть и назывался детским, изобиловал яствами, только вместо пива и мёда стояли кувшины с шипучим квасом и слегка сладким медовым напитком, крепостью, как квас. Были различные морсы, соки. Только картошки не было, её замещала пареная репа. А так, супы, заедки, рыба и запечённое мясо в маринаде. На десерт были фрукты в меду, и орехи, также вываренные в меду.