Обещание
Шрифт:
В воздухе летали приятные и успокаивающие звуки: тихий скрип дерева, и такое же тихое, ненавязчивое позвякивание металлического чего-то где-то снаружи.
— До Пламенных Гор плыть около девяти дней, хотя ветер на воде попутный. Располагайся.
— Уже, — ответил я, подняв большой палец.
Вадис вышел, а мою голову заполнили мысли о доме. Что и как сейчас на Земле? Может быть, ходит там мой клон и живёт той же жизнью, какой и должен был жить я, если бы остался? А может, я вообще умер и попал в так называемое чистилище и чутка задержался тут? Наверняка никто мне этого не поведает. Да и хрен бы с ним! До сих пор я вижу своими глазами, слышу, могу
После этих мыслей я даже не заметил, как заснул. Сколько займёт этот путь, меня не сильно волновало, воды и еды набрали достаточно. А качка оказалась не такой уж и страшной.
***
Снова наступило утро и снова мне в глаза прицельно выстрелило солнце. Конечно же, после этого я проснулся. Кажется, уже даже начал привыкать к явлению, хотя, казалось бы, у меня от него по утрам глаза болели.
Вадис ещё спал и будить его у меня не появилось никакого желания. Тихо поев уже принесённый завтрак, окунув голову в воду в бадье и выйдя на палубу, я облокотился на ограждения. Взор обратился вперёд. Свет от солнца, отражаясь от воды, рисовал причудливые жёлтые картинки на борту корабля и медленно нагревал воздух. Тёплый ветер развевал волосы и приятно щекотал глаза и нос. Чувствовал я себя великолепно и, кажется, сейчас был по-настоящему счастлив. Никаких забот — делай, что хочешь или не делай ничего.
Вдруг я услышал звуки, ни коим образом не связанные с морем, и повернулся в сторону, от куда они доносились. Оказалось, пятеро марнов сидели на небольшой ровной площадке и разговаривали о чём-то. До меня долетел их смех, и я понял, что они не просто болтают, а вдобавок ещё и анекдоты травят. Тут я смекнул, что не лишним было бы послушать их, приобщиться к местной культуре, посмеяться вместе. Возможно, даже, обучиться местным бранным эпитетам и междометиям. А дружба с командой будет приятным бонусом.
Подойдя чуть ближе, прислушался. Оказалось, я прав, потому что тут же услышал несколько довольно плоских шуток, над которыми они, однако, смеялись. Возможно, я не до конца знал обстановку в Давурионе, контекст и просто чего-то, поэтому не понял их, или всё-таки местный юмор настолько примитивен.
Временами всплывали какие-то пошлые, тоже несмешные шутки, от чего я закатывал глаза. Марны обсуждали решительно всё: людей, ялов, даже самих себя, и их плавно перешедший в простую болтовню разговор не думал останавливаться. И снова кто-то решил отличиться:
— Знаете, почему у ялов такие длинные уши? Зиайна любит баланс! — марны снова засмеялись и уже как-то более живо, чем раньше.
Вот так, простая болтовня смешивалась с травлей непонятных мне анекдотов, хотя иногда даже мне случалось улыбаться.
Немного подумав, я решил вернуться в каюту чтобы просто полежать, но меня всё-таки заметили.
— Подходи, человек! — выкрикнул один из марнов, заметив меня, — в большой компании веселее! — добавил он же.
«Раз уж зовёте», — подумал я и с приветливой улыбкой на лице потопал в направлении компании. Сев на свободный раскладной стул, осмотрелся и поздоровался:
— До-оброго денька, господа, меня зовут Андро. Приятно познакомиться.
Марны тоже назвали свои имена, но я по обыкновению ни одно не запомнил. И снова продолжилась травля анекдотов, весёлых историй и просто болтовня. Когда очередь дошла до меня, я уже успел вспомнить
— Говорят, — начал я, — ялы — это что-то между человеком и древолазом: хвоста уже нет, а с деревьев ещё не слезли.
Они несколько секунд соображали и синхронно заржали, да так громко, что мне аж уши заложило. Смех продолжался долго, шутка успела испариться из разумов, но кто-то хихикал, и за ним тут же повторяли остальные.
— Ещё давай! — сказали несколько марнов, когда все окончательно угомонились. Теперь лишь редкие тихие смешки и хрюканья издавались со стороны компании.
«— Откуда у тебя такой меч?
— Мне ялийка дала,
— Понятно. А меч-то откуда?»
Раздался новый оглушительный взрыв хохота, от которого, казалось, сотрясается корабль. Нет, я, конечно, слышал, что все хорошие анекдоты — пошлые, но чтобы это так же работало и в этом мире… нонсенс!
Марны очень хорошо приняли меня, и уже больше часа я разговаривал, пытался вставлять остроумные замечания и просто слушал. Эх, жаль у меня сборника Трахтенберга при себе не оказалось. Сейчас действительно потопили бы корабль, но утонули бы от смеха.
В такой простой и непринуждённой беседе я смог выудить, пожалуй, даже то, чего с одним только Вадисом никогда бы случайно не узнал. Марны невероятно трудолюбивы. Каждый второй говорил, что плывёт в Крислем за новым инструментом или на заработки, потому как в Коношене всю работу уже разобрали. Их лучшими чертами являлся оптимизм, потому что когда я спрашивал: — А если опять набег? Там, говорят, чуть ли не каждый день. — Они отвечали: — Так это же столько возможностей проверить качество заточки или клинка! Впрочем, в их глазах читалось и что-то другое. Что-то, похожее на печаль, а редкие, но заметные обороты вроде «сделаем лучше, чем до восхода было!», заставляли задуматься. Конечно же, спрашивать об этом я не решился и вскоре просто позабыл о своих наблюдениях.
Таких вот простых бесед катастрофически не хватало в Плаишкоре, и даже Видим своими подколами не сильно помогал разрядить моё напряжение от шока, но зато сейчас я смог почувствовать, что обретаю какую-то гармонию в душе. Может, я и не смогу принять тот факт, что оказался в этом мире, но жить я с ним смогу.
К вечеру под занавес оживлённой беседы, когда некоторые марны уже начали покидать нас, я тоже, с позволения компании, удалился, да и к тому же есть захотелось зверски. Войдя в каюту, я увидел Вадиса за каким-то занятием и подошёл ближе. Он меня будто и не заметил вовсе.
Марн угольком чертил на столе незамысловатый рисунок — круги разных диаметров без какого-нибудь порядка. Одни находились внутри других, третьи пересекались, а четвёртые, не задевающие остальные, обособленно лежали где-то вообще в сторонке. Больше походило на работу какого-нибудь хухожника-абстракциониста и смысловой или информационной нагрузки для меня не несло.
Начертив последнюю окружность, марн произнёс какие-то слова, да так быстро, что я ни одного не разобрал. Тут же все линии как бы наполнились светом самого разного цвета. Красным, синим, зелёным, жёлтым. Через секунду, когда марн поднял одну руку вверх, пальцами вниз, все цвета превратились в белый. Поднялась вторая рука, и кольца, оторвавшись от столешницы, взлетели. Они начали хаотично вращаться, метать в разные стороны искры, от чего я машинально пригнулся и отошёл, а потом круги просто исчезли, не оставив ни дыма, ни звука, ничего. Даже царапин на столе не осталось.