Обитель чародеев (Белгариад - 4)
Шрифт:
– На рынке дела идут хорошо, - скромно ответил Торган.– Парфюмеры в Тол Боруне готовы купить почти любой флакон.
Райвен был крепким мужчиной с пепельно-серыми волосами и полными розоватыми щеками. Он посмотрел на Гариона и нахмурился, словно стараясь что-то припомнить Гарион отвернулся и принялся рассматривать изящные бутылочки из стекла, стоящие на столике рядом.
– Значит, ты изготавливаешь флаконы?– спросил Силк.
– О, мы стараемся выпускать кое-что еще, - с сожалением ответил Торган. У меня есть ученик. Так вот, он
Взору Гариона предстал воробей, сидящий на покрытой листьями ветке с распустившимися почками. Воробей на ветке был выполнен настолько искусно, что можно было различить каждое перышко.
– Удивительно, - прошептал Силк, рассматривая стеклянную птицу. Настоящий шедевр, Торган. Как он добился такого гармоничного сочетания красок?
– Почем я знаю, - чистосердечно признался Торган.– Он даже не измеряет пропорции, когда смешивает краски, и все получается. Глаз не оторвешь. Говорю вам - это гений.– Он бережно завернул воробья в бархат и поставил обратно на место.
За мастерской располагались жилые комнаты, где царили тепло, любовь и пестрые краски. В каждой комнате висели картины. Ученики Торгана скорее были не работниками, а членами его семьи; старшая дочь играла для них в то время, когда все сосредоточенно работали с расплавленным стеклом, и её пальцы едва касались струн арфы, извлекая чарующую музыку.
– Как это не похоже на то, что снаружи, - недоуменно заметил Леллдорин.
– Что именно?– спросил Силк.
– На улице так мрачно... все серое и неприятное... но когда попадаешь в дом, тебя окружает тепло и уют.
– Постороннему человеку это сразу бросается в глаза, - улыбнулся Торган. Наши дома очень похожи на нас самих. Снаружи скучно, однообразно и мрачно. Ничего не попишешь. Город построили для охраны Ока, и поэтому каждый дом часть крепости. Мы не можем изменить его внешний облик, зато внутри царят искусство, поэзия и музыка. Мы сами одеты во все серое. Очень практично. Наша одежда, сотканная из козлиной шерсти, легка, тепла, почти не пропускает влагу, - но она не поддается красителям, и поэтому всегда остается серой. И если мы снаружи серые, это вовсе не означает, что мы лишены чувства прекрасного.
Прислушиваясь и приглядываясь к стеклодуву, Гарион начинал постигать внутренний мир этих, на первый взгляд, ничем не примечательных людей. Строгая аскетичность облаченных в серые плащи райвенов служила фасадом для общения с миром. За этим фасадом, однако, скрывались совершенно другие люди.
Ученики Торгана были заняты выдуванием миниатюрных флакончиков, которые служили основным предметомторговли с парфюмерами Тол Боруна. Один ученик тем не менее работал поодаль, выделывая из куска стекла кораблик, застывший на гребне волны. Это был юноша с рыжими
Уже стоя в дверях и собравшись покинуть мастерскую, Гариону захотелось еще раз взглянуть на удивительную стеклянную птицу на зеленой ветке. Воробей был сделан с таким замечательным умением, что у Гариона защемило сердце.
– Вам он нравится, ваше величество?– спросил молодой человек, который неслышно приблизился.– Я был вчера на площади, когда Бэйрек представлял вас народу, - объяснил он.– И узнал вас сразу, как только вы вошли.
– Как тебя звать?
– Джоран, ваше величество.
– Как ты думаешь, можно обойтись без этих "величеств"?– с грустью в голосе спросил Гарион.– Никак пока не могу к ним привыкнуть. Для меня это так неожиданно.
– В городе полно слухов, - усмехнулся Джоран.– Говорят, что вас воспитывал в своей башне, что в долине Олдура, чародей Белгарат.
– На самом деле я воспитывался в Сендарии тетей Пол, дочерью Белгарата.
– Полгарой-волшебницей!– восхищенно прошептал Джоран.– Так ли она прекрасна, как гласит молва?
– Я всегда так считал.
– Она и вправду может превратиться в дракона?
– Если захочет - да, - сказал Гарион, - но предпочитает быть совой. Почему-то она любит птиц... и птицы сходят с ума, завидев её. Они не переставая говорят с ней.
– Удивительно...– мечтательно произнес Джоран.– Я бы все отдал, чтобы повидаться с ней.– Он задумчиво сжал губы, как бы прикидывая что-то в уме. Как вы думаете, эта вещица ей понравится?– вдруг спросил он, касаясь стеклянного воробья.
– Понравится? Да она придет в восторг от него!
– Вы не передадите его ей?
– Джоран!– воскликнул пораженный Гарион.– Я не могу её принять. Она слишком дорогая, и у меня нет денег, чтобы платить.
– Это всего лишь стекло, - слабо улыбнувшись, заметил Джоран, - а стекло расплавленный песок, а песок дешевле всего на свете. Если вы считаете, что ей это понравится, пожалуйста, передайте воробья. Прошу вас. Скажите, что его прислал Джоран-стеклодув.
– Передам обязательно, Джоран, - пообещал Гарион, горячо сжимая руку юноши.– Я сделаю это с большой радостью.
– Я заверну вещицу, - сказал Джоран.– Стекло не любит, когда его из теплого помещения переносят на холод.– Он протянул руку к куску бархата, но затем остановился.– Я не совсем честен с вами, - смущенно добавил он.– Эта птица вышла очень удачная у меня, и если господа из цитадели увидят её, возможно, и им захочется иметь такие изделия. Мне нужны заказы, чтобы открыть свою собственную мастерскую и...– он бросил красноречивый взгляд на дочь Торгана.
– ...и ты не можешь жениться до тех пор, пока не заведешь свое дело, договорил за него Гарион.