Обмани меня дважды

Дьюран Мередит

Марвик сложил газету, открывая все свое лицо. Похоже, дома он успел побриться. Во всяком случае, его подбородок над туго повязанным галстуком стал чистым и острым. Пальцы Оливии так и ныли от желания потрогать эту временную гладкость его кожи.

– Вы говорите что-то бессмысленное, – спокойно сказал Аластер.

– Но вы же так странно себя ведете! Мне кажется, это я в данной ситуации могу испытывать робость. В конце концов, это я – женщина.

Его нижняя челюсть напряглась. Он

опустил газету.

– Не говорите ерунды!

Его замечание было, скорее, сердитым, чем заслуженным. Оливии захотелось поозорничать.

– Так вы не испытываете робости? – поинтересовалась она.

К ее удивлению – честно говоря, и к восторгу тоже, – герцог начал краснеть.

– Робости? Боже мой…

– Вы избегаете моего взгляда, – заметила Оливия. – Вы так быстро вытолкали меня утром из квартиры. А теперь вы отказываетесь разговаривать со мной. Так может, это вы боитесь, что разочаровали меня? Но уверяю вас, этого просто не могло быть. Я не ждала многого…

Аластер закашлялся.

– Боже мой! – Она потянулась к отставленной в сторону чашке чая, которую принес подобострастный кондуктор. – Хотите этого? Поймите меня правильно: все было чудесно. Я имею в виду прошлую ночь.

Он отодвинул чашку в сторону.

– Мне не нужно никаких чертовых… – Стиснув зубы, он посмотрел на нее. – Вы нарочно дразните меня?

– Нет. – Возможно. – Мне просто хотелось бы знать…

Марвик провел пятерней по волосам, сбросив шляпу.

– Вы – самая нахальная, бесстыдная…

Оливия напряглась. «Бесстыдная», да?

– Прошу прощения, вы считаете, что я должна притворяться, будто ничего не было? Или мне просто делать вид, что мне не понравилось?

Аластер замер, по-прежнему держа руку на голове. А потом на его лице появилось что-то еще: он прищурился, и это придало ему вид хищника, его ноздри раздувались, а губы постепенно растягивались в легкой улыбке.

– Нет, – промолвил он. – Притворяться ни к чему. Я чувствовал, что вам это нравилось.

Оливии внезапно показалось, что он как-то чрезмерно вежлив.

– Что ж, тогда…

– Но это не изменило всего остального. – Он выпрямился и снова взялся за газету, уставился на какую-то статью, но – Оливия была готова поклясться в этом – не видел при этом ни слова. – Мы будем действовать против Бертрама вместе. Однако это все, чего вы можете ждать от меня. Разумеется, вы это понимаете.

Его слова не должны были задеть ее. Но какая-то глупая, девчачья, безнадежная часть ее существа была задета его холодностью, и это была большая часть. Да что там – это была почти вся она.

И это, в свою очередь, заставило Оливию оцепенеть от ужаса.

Чего она ждала? Что он будет оплакивать собственное бесчестье и предложит

ей выйти за него замуж? Но он же не собирался больше жениться. И даже если он соберется жениться, то что сможет предложить ей? Герцогство, хорошо. Оливия про себя скривила лицо. Ей нужна безопасность – вот что. Место, которое станет ее домом, которому она будет принадлежать. А не муж, который, просыпаясь по утрам, будет думать о том, как бы исправить свою прошлую жизнь – и все для того, чтобы узнать, что он женился на незаконнорожденной, которой не место в том мире, куда он хочет вернуться.

Ей ничего от него не нужно.

– Я бы не осмелилась пожелать большего, – холодно произнесла Оливия. – Джентльмена с таким высоким положением, как у вас? С вашими великолепными талантами? Боже, да я должна быть счастлива от того, что вы удостоили меня своим вниманием даже на час!

Аластер, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Я не то имел в виду, – сказал он.

– Да? Господи, так скажите же мне, что вы имели в виду?

Он откинулся на спинку сиденья, не сводя с нее глаз.

– Я не… – Судя по тому, как дернулись его губы, он был разочарован. – Я не ищу себе любовницу.

Оливия сжала под столом кулаки.

– Как удобно, что я так подхожу на эту роль. Как бы там ни было, а любовницам обычно платят за услуги. По крайней мере прошлая ночь была счастливой случайностью.

– Неужели? – невыразительно спросил герцог.

– Конечно. У меня был очень трудный день. Я была сама не своя. Но, придя в себя, я потеряла интерес к таким вещам.

Аластер прищурился.

– Тогда, возможно, я смогу вновь разбудить этот интерес.

Оливию пробрала дрожь, однако она быстро отогнала волнение.

– Но теперь ощущение новизны пропало, – сказала она.

Опершись на локоть, он наклонился к ней через стол.

– Мы еще не начинали, Оливия.

Его голос сулил что-то мрачное, но Оливию это не задело. Она тоже нахмурилась и потянулась к Марвику, придвинувшись так близко, что их носы почти соприкоснулись.

– В самом деле? Что ж, тогда мне придется еще брать уроки. Но только у кого-нибудь другого, – заявила она.

– Черта с два! – Его рука сжалась на ее предплечье, и он рванул Оливию к себе, чтобы накрыть ее рот страстным поцелуем – с раскрытыми губами и переплетенными языками. Ее глаза медленно закрылись. Ну хорошо, может быть, еще один раз…

Скрип открываемой двери заставил Оливию отскочить назад.

– Подъезжаем к станции! – кислым тоном сообщил кондуктор. Осуждение в его голосе – должно быть, он видел, как они целовались, – подумалось ей, было подходящим приветствием по поводу возвращения в родной дом.