Обмануть смерть
Шрифт:
— Эти дерутся обеими руками, — деловито сказал сержант. — У нас обоерукие редко встречаются. Щит в самый раз. Правильно сделал.
— Никто не хочет поставить на меня? — спросил Келли, извлекая меч из ножен и беря протянутый щит.
— Зачем терять деньги? — крикнули из толпы.
— Кажется, он перепутал эпохи, — буркнул Чимпай. — По пьяни решил, что все еще находится во времена, когда империя была великой и могучей, а одно имя фема внушало трепет и уважение.
—Такое когда-нибудь происходило? — заинтересовался Крей.
— В легендах, — ответил сержант. — Вы заметили, все местные абсолютно уверены в победителе?
— Иногда
Они постояли, причем псоголовый застыл в позе, словно напрашивающейся на удар. Слишком открытый, чтоб не заставить задуматься о провокации. Фем не стал слепо кидаться на противника и принялся медленно двигаться по кругу, стремясь зайти так, чтобы солнце светило врагу в глаза. Обезьяночеловек остался стоять неподвижно, лишь поворачивался. Судя по оскалу, он прекрасно знал, чего добивается воин. А может, это чистые выдумки. Прочитать не людскую мимику не так просто. Без опыта и вовсе невозможно.
Келли прыгнул, внезапно и без предупреждения, которое невольно выдается напряжением мышц и движением ног. Тем не менее, псоголовый парировал без промедления, и лишь щит позволил избежать укола кинжала.
— Ох, — прокомментировал Крей. — Очень опасно.
— Это был единственный шанс, — еле слышно произнес лекарь. — Одним ударом, сразу закончить бой. Теперь все. Нет вариантов. Келли приговорен окончательно.
Феликс покосился на него с подозрением. Книжки, само собой, но возникало ощущение, что лекарь видит подобное не в первый раз. Фем быстр и умел. Это известно еще с абордажа на галере, где многих посек и остался без единой царапины. Ну, пил. Так давно все выветрилось. А хорошая злость даже полезна. С какой стати его отпевать?
— Настолько хороши? — спросил сержант.
— Про победителей крато у горцев слагают легенды, настолько редко это бывает. Раз-два в поколение, не чаще. На самом деле намного реже. Чаще достаточно просто задеть, и это уже победа. Далеко не всегда поединок идет до смерти, а умелого бойца они уважают.
Время шло. По-прежнему в центре круга торчала неподвижная фигура. Потом псоголовый показательно вытер пот с лица, убрал кинжал в ножны и широко развел руками под нерешительный смех собравшихся. Он забавлялся и показывалотношение к нерешительному поединщику. Фем не выдержал,шагнул вперед. Зазвенели клинки, попытка ударить щитом не удалась, крато своевременно отскочил. Келли шел за ним, вновь и вновь нанося мощнейшие удары, стремясь взять силой. Противник не парировал, а уходил и отбивал. Все время двигался, причем благодаря чрезмерно длинным рукам выигрыш в расстоянии у более высокого человека отсутствовал.
Даже абсолютно безграмотному в фехтовании, а таких здесь не было, скоро стало ясно, что бешеный вихрь атак не достигает цели. Зато от щита регулярно отлетали куски, и скоро он уже никуда не годился. Фем отбросил остатки своей защиты и застыл, тяжело дыша. Похоже, он вложил в недавние действия максимальное количество усилий. И тут псоголовый пошел вперед. Он буквально окружил Келли кружевом стали, непрерывно раня в грудь, руки, ноги. Ни одно из повреждений не казалось серьезным и не было таковым, но кровь текла из множества глубоких уколов и порезов. Было достаточно ясно видно, что мог, однако не хотел убивать, просто унижал.
В какой-то момент фем опустил оружие и перестал защищаться. Наверное, надеялся на последний удар. Только враг не дал ему пощады, продолжая резать. Отсек нос, уши, нанес еще два десятка ранений.
— Что он делает! — зарычал кто-то из солдат и отлетел от оплеухи, не давшей поднять мушкет.
— Это поединок до смерти, — прошипела Маргат, оборачиваясь к остальным. — Вмешавшегося убьют. Люди прикончат. Иначе и им не жить. И неизвестно, не всех ли вас сразу. Хотите?
Фем в круге зарычал и шагнул вперед, из последних сил поднимая превратившийся в гирю меч. Мало шансов, что он осознавал происходящее. Просто пытался уйти от бесконечной боли, как бык бежит от слепня, жалящего его в круп.
Псоголовый изящно уклонился, пропуская шатающегося человека мимо, и рубанул сзади, рассекая позвоночник и тело. Посмотрел на труп в луже крови у ног и, вытерев клинок о покойника, бросил ангх в ножны. Опять замелькали руки.
— Вещи не трогать!
— И послушаются? Так и будет лежать? — удивился сержант.
—Даже меч теперь проклятый, — пробурчал лекарь, вслушиваясь в слова Маргат.
— Он умер воином, с оружием в руках, — бесстрастно продолжала переводить проводница. — Слабый, но все же правильно себя повел. А вы, ползающие в грязи дети Солнца?
— Нет, Пулад! — резко сказала Кара, хватая дернувшегося брата за плечо. — Мы не развлекать варваров приехали, — добавила уже тише. — Достаточно одной смерти, он же все равно не успокоится.
— Никто не выйдет? — спросил победитель. Голос крато отсутствовал, вместо него звучал совсем иной, но специально, или вкладывая нечто свое, Маргат выразила разочарование. — Значит, вы еще хуже моих представлений. Ну что ж, сами выбрали. Пройдете свободно, платы не возьмем.
Люди вокруг выдохнули одновременно. Феликс понял: он снял со своего народа ответственность за сохранность экспедиции. Ведь пошлина именно это и означала. Заплативший получал покровительство, следуя по их территории. Нет, сопровождать их никто не собирался, но в случае нападения или иного неприятного происшествия можно было обратиться с жалобой. Как правило, рисковать, грабя идущих по дорогам, желающих не находилось. И если они разбираются с нарушителями спокойствия столь же жестко и кроваво, ничего удивительного. Это им проводница объяснила заранее. А вот отказ означает отсутствие незримой защиты единственной серьезной власти. Такое случается очень редко.
— Последователи каждой из религий, существующих в мире, — начала вновь переводить Маргат быстро мелькающие жесты, — убеждены не только в истинности свой веры, но и в том, что эта вера уникальна и неповторима. Мы не спорим с их взглядами. Мы с уважением относимся ко всем верованиям, помогающим жить в мире и согласии с окружающими. Трудно любить людей, но можно с их присутствием мириться, пока они занимаются своими делами, выполняют предписания и ведут себя правильно. Нас не очень волнуют их войны вообще и далекие от гор в частности. Мы не вмешиваемся. Но вот когда жадные руки Солнца, не удовлетворившись уничтожением чужих храмов и низвержением человеческой веры, тянутся сюда — только лишенные памяти будут защищать змей, норовящих испоганить души, плюя на ваших предков, верящих в других богов. Отказаться от родичей и уготовить им забвение, потому что некто не желает сохранить прошлое и набивает мошну золотом, выдавая это за волю Солнца?