Обманутое счастье
Шрифт:
– А зачем вы навещали-то ее в детском доме, Татьяна Георгиевна? – я безмятежно отбивал дробь пальцами по столу. – Совесть что-ли заела?
Женщина всхлипнула, а я поднялся на ноги.
Сцепил руки перед собой. Посмотрел абсолютно спокойно:
– Я могу разрушить вашу жизнь в один день. Лишить работы. Карьеры. Уважения друзей и близких. Меня это абсолютно не затруднит. Хотите?
Это была последняя капля.
Татьяна Георгиевна наконец поняла, что уже не отвертится. Замерзла. Быстро выдохнула. Заперла щеколду на
Что ж, пожалуй я и дьяволом готов побыть, чтобы они поплатились за то, что тогда натворили.
– Я не хотела, я не хотела, – затараторила она, с мольбой ища мои взгляды. – Я вам клянусь. Это все он. Я не соглашалась. Долго. Но он все просил и просил. Говорил, ради Риты. Это мать. Лизина мать. Говорил, она бы не хотела для дочки такой судьбы. Не хотела бы, чтобы та стала матерью - одиночкой. Он ведь тоже насмотрелся на них… На этих девочек несчастных.
– Оправдывать будете? – я с вызовом дернул бровью.
– Нет, нет, нет, нет, – женщина вскинула руки. – Ни в коем случае. Просто вы меня поймите. У него есть компромат на меня. Я и его мать… Мы вместе работали. И однажды… – облизала пересохшие губы, пряча глаза. – Однажды по моей вине человек умер. – Призналась со скрипом. – Рита прикрыла меня. Но мужу все рассказала. Я и не думала… Я просто не могла и подумать! Ну кто спустя столько лет будет заявляться и грозиться все рассказать? Он… Он начал просто просил. А потом… Потом сказал, что все расскажет, если я его дочери не скажу, что девочка умерла. Мне пришлось. Понимаете? Мне просто пришлось! Я написала за нее заявление об отказе от ребенка... И через несколько дней... Через несколько дней девочку уже забрали в приют... – из темных глаз закапали слезы. Женщина сняла очки, принимаясь размазывать сырость по лицу, утирая. – У меня не было выбора.
Я сухо кивнул. Встал, окидывая ее напоследок презрительным взглядом.
Жалость? К этой женщине не смогу испытать, даже если буду сильно стараться.
Развернулся, и уже у самой двери услышал ее умоляющий голос:
– Вы же не скажете? Ярослав Львович? Вы никому про это не скажете? Я ведь сказала вам все, что вы хотели! Я здесь тридцать лет работаю! Это самое дорогое, что у меня есть! – отчаянно кричала она, когда я уже вышел за дверь.
Двигаясь по больничным коридорам, набрал номер знакомого в министерстве здравоохранения, и попросил провести в больнице проверку, хорошо поразмыслив над компетентностью главврача.
Нет. Обнародовать всю эту грязь я не намерен. Но точно знаю, что уже завтра Татьяну Георгиевну на пушечный выстрел не подпустят к больнице.
Самое дорогое, что у нее есть?
Придется на своей шкуре почувствовать, каково это - терять самое дорогое.
Считай, малой кровью отделалась, Татьяна Георгиевна.
~Глава 47~
Лиза.
–
– Какой? – он поймал мои губы, легонько прикусывая. Засмеялась.
– Грозный. Хмурый. Слишком задумчивый.
Мы сидели в беседке в саду на заднем дворе. В паре метров от нас Варя в песочнице лепила куличики.
Кутаясь в теплую вязанку, я смотрела на теплое осеннее солнце и размышляла о том, как порой непредсказуема бывает судьба. Я не могла и подумать, что жизнь наладится такими непредсказуемыми путями.
– Просто с отцом разговаривал сегодня, – отзывается Яр на мои множественные эпитеты.
С сочувствием запустила пальчики в его волосы, и свела брови на переносице.
– Поругались?
– Нет, – помотал головой. – Отнюдь. Даже странно, но он меня понял. И понял, что мне пора своим путем следовать.
Я удивленно округлила глаза.
– Ух ты, – радостно смотря на Яра, крепко его обняла. – Я так рада, что хотя бы отец… – отстранилась, понимая, что ляпнула лишнего. – То есть… Я не то имела в виду.
– Ты абсолютно права. Хотя бы отец оказался на моей стороне. Раз уж мать не смогла.
Наверное, я так остро воспринимаю тему его отношений с родителями, потому что с собственным отцом до сих пор не могу найти общий язык. И с тех пор, как я переехала к Яру, мы с папой будто по разные стороны баррикад оказались.
Он меня отговаривал. Пытался давить. И даже манипулировать. Говорил, что Яр разобьет мое сердце. Что бросит, как наиграется. Да много чего говорил.
Но в этот раз я предпочла своей головой думать, и сама решения принимать.
Я ведь знаю, чувствую, что у нас с Ярославом в этот раз все всерьез.
Что наши чувства, зародившиеся еще четыре года назад, никуда и не делись. Что мы не зря возвращались друг к другу таким сложным путем.
– Может быть, – я задумчиво покусываю губу, – может быть, сегодня и я со своим папой найду общий язык?
После этих слов лицо Яра напряглось и застыло.
– Что? – встревоженно замер мой взгляд. – Ты так не думаешь?
Взяв паузу, Яр наконец аккуратно заговорил:
– Я просто не хочу, чтобы ты… Зря надеялась. Твой отец сложный человек, и…
– О-о, – я засмеялась, – ты даже не представляешь насколько. Но он так строг, только потому что любит меня. Поверь, в душе он хороший!
Яр посмотрел на меня настолько пронзительно, что мурашки, казалось, даже по душе побежали.
Это он настоял, чтобы я сегодня пригласила отца. Хотя, увидев в каком настроении Яр вернулся домой, я даже хотела отменить вечернее барбекю.
– Ты переживаешь, что вы снова не найдете общий язык? – проникновенно заглядывая в глаза, пытался прочесть хоть капельку мыслей любимого.