Обольститель и куртизанка

Кэмпбелл Анна

Оливия выпрямилась, расправила плечи и гордо вскинула голову. На краткий счастливый миг она поверила, что может сбросить маску холодной, бессердечной куртизанки. Но жизнь преподала ей жестокий урок.

Когда Оливия вернулась в библиотеку, Джулиан стоял, хмуро разглядывая каминную решетку.

Он поднял голову, встретив ее взгляд. Его мужественная красота пронзила сердце Оливии, словно острый клинок. Темно-синий сюртук и белоснежная рубашка с галстуком подчеркивали угрюмое выражение его живого лица.

–

Я сожалею, что Рома доставила тебе беспокойство, Оливия. – Серые глаза под густой бахромой ресниц сверкнули серебром. Эрит оперся рукой о каминную полку.

– Она не доставила мне беспокойства, лорд Эрит. – Оливия вошла в комнату, стараясь держаться поодаль от графа. – Молю Бога, чтобы никто не узнал об экстравагантной выходке вашей дочери. Леди Рома не должна пострадать, ей и так довольно досталось.

Уголки губ Джулиана угрюмо опустились.

– Я заслужил упрек.

Оливия опустилась в одно из кресел, стоявших возле ковра с мокрыми пятнами от чая. – Да.

– Проклятие, я знаю, что говорил необдуманно. Просто, увидев Рому... – Джулиан осекся и в досаде махнул рукой. – Мы не можем обсуждать это сейчас. Мне нужно отвезти дочь домой, а потом нам предстоит, чертов семейный ужин с Рентонами. Это важная встреча, она планировалась давным-давно. Я смогу вернуться сюда лишь поздно ночью.

– Не спешите ради меня, лорд Эрит.

Рот Джулиана скривился в язвительной усмешке.

– Тебе не обязательно звать меня так. Я знаю, что ты на меня сердита.

– Я не сержусь на вас.

Граф пересек комнату и сел на диван, пристально глядя на Оливию из-под тяжелых век.

– Однако впечатление складывается совсем иное.

– Досада указывала бы на то, что я испытываю к вам какие-то чувства, – будничным тоном возразила Оливия.

– А ты, напротив, равнодушна как статуя, – усмехнулся Джулиан.

– Пикировка никуда нас не приведет, – резко оборвала его Оливия. – Когда мы заключали соглашение, я предупредила, что оставляю за собой право прекратить связь, когда мне вздумается. И я собираюсь воспользоваться этим правом.

В глазах Джулиана вспыхнул гнев, из груди вырвалось глухое рычание.

– И ты говоришь мне об этом сейчас, когда я еду на встречу, от которой не могу отказаться?

Оливия сжала руки на коленях, пытаясь обрести холодную уверенность, что помогла ей овладеть собой, когда Джулиан, охваченный страхом за дочь, унизил ее и оскорбил. Тогда он показал свое истинное лицо. Тогда, а не теперь. Все его старания изобразить нежные чувства – лишь жалкие потуги.

– Шлюхам никогда не удается точно рассчитать время.

– Я никогда не обращался с тобой как со шлюхой, – горячо возразил Эрит, лицо его застыло.

– Вы сделали это сегодня.

Рука Джулиана, лежавшая на подлокотнике дивана, сжалась в кулак.

–

Это несправедливо. Ни один мужчина не захочет, чтобы его дочь рисковала своим будущим.

– Да, ваши чувства делают вам честь. Несмотря на вспышку гнева, вы показали себя преданным отцом. И никудышным любовником.

Глаза Джулиана потемнели, сделались свинцовыми, как грозовые тучи на летнем небе. Он сделал движение, чтобы встать, но одернул себя.

– Господи, Оливия, прости меня... – Его голос прервался, в нем слышалось искреннее сожаление. – Я увидел здесь Рому и рассвирепел. Я вел себя как полнейший болван. Но ты должна знать: я вовсе не думаю того, что тут наговорил. Черт возьми, я тебя обидел. Клянусь, я этого не хотел.

– Уверена в этом. – Слова слетели с ее губ как разящие осколки стекла. – Но теперь мне многое стало ясно, включая и то, что нашей связи пора положить конец.

– Ради Бога, не называй наши отношения связью. – Напускная отчужденность исчезла в одно мгновение. Джулиан бросился к креслу Оливии и, упав перед ней на колени, сжал ее руки трясущимися пальцами. – Я люблю тебя, и ты любишь меня.

Она с самого начала знала, что ее счастье недолговечно.

И вот настало время уйти. Оливия сделала глубокий вдох, собираясь с силами, однако боль расставания с Джулианом невозможно было вынести. Ей словно предстояло перенести ампутацию, лишиться руки или ноги.

Она посмотрела Эриту в глаза.

– Я рада, что заставила вас в это поверить. В конце концов, вы выложили целое состояние, чтобы я потакала всем вашим капризам. Вам хотелось пробудить чувственность в холодной женщине, не так ли?

Мышцы на руках Эрита вздулись, лицо сделалось белым как пергамент. Побелели даже губы. На мгновение Оливия испугалась, что Джулиан ее ударит. Она задрожала и отшатнулась, но гордость заставила ее замереть.

Трясущейся рукой Эрит вцепился в спинку стула возле ее плеча. Неимоверным усилием воли он овладел собой, уголок его рта подергивался.

– Ты лжешь.

– Если вам нравится так думать, – равнодушно согласилась Оливия. Дикий звериный вой рвался из ее груди. – Конечно, в чем-то я лгала. Вам решать, что было правдой, а что ложью.

– Черт возьми, Оливия, я не могу остаться и продолжить спор. – Джулиан яростно тряхнул головой. В глазах его полыхало пламя. – Можешь колоть меня ножами всю ночь, только не уходи вот так.

– Я приняла решение и не собираюсь его менять.

– Так, может, я сделаю это за тебя? – Вскочив на ноги, Эрит смерил Оливию хмурым взглядом. – Я постараюсь уйти с этого проклятого ужина как можно раньше, но не могу обмануть надежды Ромы. Я и так слишком часто ее подводил.

Оливия поднялась с кресла с утонченной грацией опытной куртизанки.