Обратная сторона смерти
Шрифт:
— Ты была частью моей жизни, блондинка или брюнетка, последние четыре года, Эви Стоун, — продолжил он. — Я не могу представить свою жизнь без тебя. И какое-то время тебя там не было, и я ненавидел это. Я ненавидел того парня, которым был, и ненавидел тебя за то, что бросила меня. — Он понял, насколько крепко сжал мою руку, и ослабил хватку. — Ты сказала, что часть тебя умерла в том трейлере, и не уверена, что осталось.
Я кивнула, уверенная, что знаю, что за этим последует.
— Часть меня умерла вместе с тобой, — сказал
— Может быть… — Я проглотила комок в горле. — Может быть, нам обоим нужно время, чтобы понять это. Время просто, чтобы снова все обдумать и понять свое место в мире.
— Порознь. — Это был не вопрос.
Я хрипло рассмеялась.
— Ну, думаю, мы собираемся работать вместе, так что «порознь» — понятие относительное.
— Правильно.
— Мы никуда не денемся, Вайят, но никакого давления, никаких ожиданий. На какое-то время. Думаю, нам обоим это нужно. — Я говорила это не только ради него, но и ради себя, но я эгоистка. Я невероятная эгоистка, потому что хранила от него два самых страшных секрета.
— На некоторое время, — согласился он тоже хриплым голосом.
Вайят раскрыл объятия, и я упала ему на грудь, купаясь в его тепле, несмотря на вечернюю жару. Я прижалась щекой к его сердцу и некоторое время слушала, как оно бьется, пока он гладил рукой меня по спине, уткнувшись подбородком в мою макушку.
Мы сидели так некоторое время, пока нас не нашла Кисмет. Она сообщила хорошие новости: трехсторонний союз между людьми, терианцами и вампирами заключен.
Глава 8
Суббота, 26 июля
4:20 утра
Сторожевая башня
Забавно, как можно одновременно чувствовать себя и хорошо, и просто дерьмово. У меня заложило нос, глаза опухли, а голова словно весила двадцать фунтов, но в целом я была в порядке. Небольшой нервный срыв из-за похищений терианцев, которые организовал Тэкери, прошел. Я прислонилась к груди Вайята, удобно устроившись на полу спортзала, и была довольна тем, что меня обнимают, пока не приду в себя. Наконец смогла задать вопрос:
— Что ты здесь делаешь?
Он напрягся.
— Я могу уйти, если тебе неудобно.
Он мог… Что?
Я выпрямилась и повернула немного затекшую шею, чтобы посмотреть на него. Он выглядел настороженным. Я в замешательстве покачала головой. Потом все поняла и рассмеялась.
— Я не о том, идиот. Думала, что вы с Маркусом до сих пор допрашиваете Феликса.
— Нам пришлось ненадолго прерваться. Он только и говорил «я могу» и «это ради них». И все стало… бессмысленным.
— Ой.
Фу. Я пыталась обдумать слова Феликса, но в голове все
— Ты в порядке?
— Вроде да. — Я дотронулась до своего лица. Мне срочно нужно высморкаться. — Когда я успела стать такой плаксой?
— Когда умерла и получила новое тело с новым эмоциональным дисбалансом?
— О. Да. — Я улыбнулась.
На его лице тоже появилась улыбка.
— Успокоилась?
— Кажется, да. Хотя боксерская груша, возможно, никогда меня не простит.
— Она может тебя удивить.
Дразнящий стёб был таким обычным, таким привычным, что легко забыть, что мы больше не вместе. Мы врозь уже несколько недель. Я впервые хорошенько рассмотрела Вайята. На его серой футболке и руках пятна крови. Еще немного на шее. Если что-то и попало на его лицо, он успел это вытереть. Вайят улыбался, но это не скрывало намека на беспокойство в его глазах.
— Я так сожалею об Аве, — сказал он.
— Пока не сожалей. — Я ощутила раздражение, которые заглушило горе. — Я планирую вернуть ее живой, как и всех остальных.
— Я не имел в виду…
— Знаю, Вайят. Но слова о том, что ты сожалеешь, звучат как соболезнование, а я не хочу этого слышать.
Он убрал влажную прядь волос с моего лба.
— Тогда чего ты хочешь?
Боже, это сложный вопрос, и он не имел никакого отношения к пропавшим терианцам. На этот раз не знала, что ответить, потому что понятия не имела, чего от него хотела. Мы две недели держали друг друга на расстоянии вытянутой руки, добиваясь необходимого нам обоим пространства. Я просто не знала, готова ли к разговору по душам, который, наконец, выложит все на стол.
— Я хочу в душ, — наконец произнесла я.
— Ну, это понятно. Ты немного растрепана.
— Да неужели.
Мои руки и ноги в грязи, кожа чесалась от пота, не говоря уже о слезах, соплях и, возможно, небольшом количестве крови из множества царапин. И от меня правда воняло.
— Думаю, слово «растрепана» это еще по-доброму. Я просто отвратительна.
— Тогда пошли, Вонючка. — Вайят встал и протянул мне руку.
Я помахала ему боксерской перчаткой. Он рассмеялся, затем схватил меня за запястье и помог подняться на ноги. Он снял с меня перчатки, за что я ему бесконечно благодарна, поскольку мои пальцы одеревенели и отказывались работать, и отбросил их в сторону.
— Спасибо, — сказала я.
— Не за что. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе вернуть Кони. Ты это знаешь.
— Да, знаю. — Я согнула пальцы, морщась от острой боли в суставах. Но боль быстро проходила, благодаря моей способности к исцелению, поэтому каким-то странным образом я хотела наслаждаться болью, пока ее чувствовала.
Мы направились к выходу. Но я схватила его за руку, прежде чем мы достигли двери, и Вайят резко остановился.
— Сделаешь мне одно одолжение после моего душа? — спросила я.