Образование Венецианской колониальной империи

Соколов Николай Петрович

В конце второго десятилетия XII в. соперничавшие между собою итальянские республики, удовлетворившись успехами, достигнутыми на Востоке, переносят свое внимание на западные дела. Пиза и Генуя вступили между собою в тяжелую борьбу из-за Корсики и Сардинии, растянувшуюся более чем на десять лет, несмотря на неоднократные попытки папского посредничества. Пизанские и генуэзские анналы с утомительным однообразием повествуют о жарких схватках враждовавших республик у берегов спорных островов Лигурийского залива Тирренского моря. [1117] Венеция, со своей стороны, еще ранее в этом же десятилетии начала, наконец, борьбу за Далмацию с венгерской короной.

1117

Annales Januenses, ed. cit., pp. 65 ss.

На Востоке между тем борьба шла своим чередом. Еще не все побережье Сирии находилось в руках Иерусалимского короля и его вассалов. Тир оставался прочной основой

мусульманского влияния на побережье и служил выгодным опорным пунктом для крейсерских и каперских операций египетского флота в восточных водах Средиземноморья. Это затрудняло торговые связи восточных колоний Запада с этим последним и немало вредило, несомненно, торговым операциям венецианских купцов. Неблагоприятно складывалась для крестоносцев и обстановка вдали от берегов Средиземноморья. В начале 20–х годов сам король Иерусалимский попал в плен к «неверным». В этих условиях взоры сирийских колонизаторов с надеждой устремились на запад в поисках подкреплений. И король Иерусалимский, и папа слали письма христианскому миру с призывами о помощи.

И король Балдуин, и папа Калликст II обратились с письмами к незадолго перед тем избранному дожу Доменико Микьеле (1118–1130), в которых изображали мрачную обстановку, складывавшуюся на Востоке и просили у сильной на море республики помощи, причем, не скупились на лестные характеристики религиозного усердия венецианских купцов. [1118] Дож, «с великим благочестием, приняв крест вместе с многими представителями знати, распорядился изготовить 200 кораблей, которые были бы в состоянии перевезти все необходимое для войска». [1119]

1118

Historia ducum Veneticorum, ed. cit., p. 73. Danduli Chr., col. 270. Cerbano Cerbani clerici Veneti Translatio martyris Isidori a Chio insula in civitatem Venetam (RHCr., v. V, p. 322).

1119

Historia ducum, p. 73. Fulcherii Carnotensis Historia Ierosolymitana (RHCr., v. III, p. 449). Этот источник называет другую цифру кораблей, меньшую, но как и автор Secunda pars Historiae Ierosol. (RHCr., v. III, p. 580), подчеркивает, что это была крупная экспедиция.

Мотивы согласия венецианцев на новый поход на Восток очевидны: борьба с Венгрией пока так или иначе была закончена; коммерческие интересы венецианской знати и купцов на Сирийском побережье настолько теперь были велики, что всякая угроза им должна была серьезно беспокоить венецианских политиков; в то же время император Алексей только что скончался, а его наследник не обнаруживал пока ни малейшего желания следовать политике своего отца во взаимоотношениях с Адриатической республикой, — хрисовул 1082 г. возобновлен пока не был, — стало быть торговые льготы на сирийском побережье получали особую ценность. Все это способствовало тому, что венецианцы на этот раз не оказались глухими к призывам «св. престола».

В соответствии с последним обстоятельством задача венецианцев на Востоке была теперь двойственной: с одной стороны, надо было как-то воздействовать на непокладистого нового владыку ромеев, а с другой — закрепить свое положение в Сирии. Обширность приготовлений — готовилось 200 кораблей — находит себе в этом достаточное основание. Арсенал, начатый постройкой еще при Орделафо Фальери [1120] , был теперь как нельзя более кстати.

Подготовка экспедиции длилась, по-видимому, около двух лет. Только в 1122 г. венецианские корабли покинули свою стоянку в лагунах и направились, как обычно, к берегам Далмации. [1121] Здесь дож получил некоторое подкрепление судами и людьми и двинулся далее к югу. Первоначально план дожа заключался, по-видимому, в нападении на владения греков с тем, чтобы побудить нового императора Калоиоанна к подтверждению грамоты императора Алексея, и с этой целью поход начался с осады Корфу. [1122] Однако все более и более мрачные известия с Востока заставили изменить этот план и, оставив осаду Корфу, направиться к берегам Сирии.

1120

Romanin, Storia doc, v. II, pp. 31, 32.

1121

Danduli Chr., col. 270.

1122

Historia ducum, p. 73. Danduli Chr., col. 270.

В первой половине 1123 г. венецианский флот оказался в водах восточного Средиземноморья, где в это время, пользуясь долговременным отсутствием значительных морских сил Запада, господствовал египетский флот. Вследствие этого само собою понятно, что военные операции должны были начаться с морской битвы, которая должна была решить вопрос о господстве на море, очистить его от неприятельских кораблей и тем самым сделать плавание у сирийских берегов для торговых венецианских кораблей безопасным. Это была своя, особо важная для венецианцев, задача, которую они должны были разрешить в первую очередь.

Получив известие, что неприятельский флот блокирует

Яффу, Доменико Микьеле — дож лично руководил экспедицией — направился к этому порту. Здесь, по свидетельству венецианских источников, и произошла знаменитая морская битва 1123 г. [1123] Вильгельм Тирский уточняет события, сообщая, что при приближении венецианского флота, египетский флот отступил к Аскалону, на широте которого и произошла морская битва, решившая вопрос о господстве на море. [1124] Вильгельм Тирский, являющийся основным источником по истории этого венецианского похода, сообщает ряд подробностей относительно этой битвы. Доменико Микьеле построил свои боевые силы таким образом, что впереди шли обыкновенные корабли, за ними выступали специально для морских битв приспособленные галеры, а в третьей линии — по-видимому, новинка тогдашнего военного морского судостроения — гатты, суда, превосходившие своими размерами и вооружением обычный тип судов того времени. Эти суда, — сообщает Вильгельм Тирский, — приводились в движение сотней весел, из которых каждое требовало сил не менее чем двух гребцов. Военным операциям венецианского флота благоприятствовали и ветер, и освещение, и море. Армада дожа обрушилась на египетский флот и довольно быстро привела его в расстройство. Неприятель обратился в бегство, но венецианские суда настигали его корабли, истребляли их, избивали команды и вооруженных людей на них. С обычным для средневековых описателей битв преувеличением Вильгельм Тирский говорит, что море окрасилось кровью врагов, а берега покрылись трупами их, куда они были выброшены морем. [1125]

1123

Historia ducum, p. 74.

1124

Willermi Tyrensis, op. cit., lib. XII, cap. 22.

1125

Ibid., lib. XII, с. 23. В этом же стиле рассказывает о событиях и Фульхерий Шартрский (цит. соч., стр. 452, 453), а равно и анонимный автор Balduini III Historia Nscaena vel Antiochena: Hostes cernerunt igitur, eos undique attingentes, nee locum fugae uspiam dederunt; sed naves eorum Veneti intrantes, omnes detruncaverunt… (RHCr., v. V, p. 185).

Разгромив неприятельский флот, Доменико Микьеле предпринял крейсерскую операцию в направлении египетского побережья. Здесь ему удалось захватить десять торговых вражеских судов, нагруженных пряностями и шелковыми тканями. [1126] Разумеется, корабли были захвачены, а груз конфискован. Таким образом, завоеванное преобладание на море было символизировано захватом богатого приза. Роли переменились: не венецианские купцы, а мусульмане должны были трепетать теперь, отправляя свои корабли за море. Для венецианцев в сущности основная задача тем самым была решена, в крайнем случае они могли бы ограничиться этим успехом, тем более, что им предстояло разрешать еще одну военную задачу: но иерусалимские власти усиленно хлопотали о поддержке «дела христиан» также и в сухопутных операциях, а то обстоятельство, что Аскалон и Тир оставались в руках сарацин, делало результаты морской победы недостаточно полными и решительными: наличие морских баз неприятеля, расположенных в центре торговых путей, ведших в Сирию с Запада, давало ему возможность, избегая крупных морских битв, вести мелкую каперскую войну. Это соображение, а не благочестие дожа заставило венецианцев внимательно отнестись к просьбам иерусалимского правительства, которое возглавлялось тогда патриархом Варнундом.

1126

Danduli Chr., col. 270. Fulcher. Carn., op. cit., p. 433. Historia Antiochena, ed. nom., p. 185.

Политики св. Марка умели, однако, и необходимые для них самих операции проводить таким образом, чтобы хотя часть издержек за это несли другие. Такой тактики они держались неизменно в отношении Византии, ее применили они и в данном случае. Прежде чем предпринять сухопутные операции, они решили добиться от Иерусалимского королевства значительных уступок. В сущности это не были новые требования, которые они предъявили теперь, а только расширенные и уточненные условия договора 1100 г., но, по-видимому, Венеция, занятая венгерскими, норманскими и иными западными делами, почувствовала, что авторитет ее на Востоке поколебался и требовал восстановления.

Морская победа венецианского флота обеспечивала дожу радостную и торжественную встречу со стороны Иерусалимского патриарха и других высоких баронов Иерусалимского королевства. Дож и его приближенные были приглашены в Иерусалим, где они и встретили рождество 1123 г., — «окруженные великим почетом» [1127] , в то время как флот бросил якорь в Акре, где и проводил зиму. Тогда же начались и переговоры. Они завершились в начале 1124 г., приняв форму трактата, являющегося важнейшим документом, определявшим положение венецианских владений в Сирии в течение всего времени, пока Западная Европа имела там свои владения, т. е. в течение XII и XIII вв.

1127

Wilermi Tyr. Arch., op. cit., lib. XII, cap. 24.