Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы
Шрифт:
В Брно нас водили на концерты, в театр, по городу. Город очень красивый. Архитектура зданий, планировка улиц, площадей поражают своим великолепием. Всюду чистота, аккуратность, порядок, несмотря на то что это крупнейший после Праги промышленный центр Чехии.
По окончании проверки каждого был произведен отбор в составе примерно роты из бывших военных. В эту роту попал я. Нас маршем повели на Братиславу — столицу Словакии.
По пути нам несколько раз встречались группы наших солдат и офицеров. Нас сопровождал офицер, мы были одеты в штатское. На мне были американская солдатская куртка х.б. [20] , цвета хаки. Однажды один из встреченных нам солдат забрал у одного из нашей группы рюкзак, порылся
20
Хлопчатобумажная. — Сост.
Прошли мы Чехию, Моравию, часть Словакии и через Братиславу вышли в лес, где располагался наш запасной полк. Тут мы приняли баню, прошли медосмотр, переоделись в солдатское обмундирование, были взяты на полное солдатское довольствие.
После освобождения американцами я с удовольствием многократно ходил в баню и на медосмотр.
Из Братиславы весь полк по железной дороге поехал в Венгрию, в Будапешт. Город был разрушен до основания, но городская жизнь столицы била ключом. Работал автотранспорт, трамвай. Шла торговля, помещения приспосабливались под парикмахерские и другие учреждения обслуживания. Наш лагерь расположился за городом, но в город мы ходили.
Из Будапешта железной дорогой нас повезли в Югославию, затем в Румынию. <…> Мы стояли в городах Рымника-Вылчу, Краева, Плоешти и, наконец, в самом винодельческом районе Румынии — в г. Фокшаны. Наш минометный полк был гвардейским, и к основной зарплате начислялась гвардейская прибавка, в том числе и мне, и другим, таким как я, не участвовавшим в боях в составе гвардейского полка. В то же время бывшие фронтовики, рядовые негвардейских подразделений, получали зарплату меньше моей. Меня удивляла такая ирония по этому вопросу… [21]
21
На этом воспоминания И.М. Тартаковского обрываются. — Сост.
Наум Абрамович Фишман. Воспоминания. [22]
Наум Абрамович Фишман родился 27 июня 1923 г. в Симферополе. Отец, Абрам Наумович Фишман, красногвардеец и партизан Гражданской войны, персональный пенсионер союзного значения, работал на обувной фабрике им. Ильича, а мать, София Лазаревна, работала в типографии газеты «Красный Крым».
В июне 1941 г. окончил среднюю школу. Добровольно записался в Ленинградское артиллерийское училище, закончил его в феврале 1942 г. в г. Ижевске, получил звание воентехника II ранга. Был направлен в распоряжение Северо-Кавказского военного округа, откуда выехал на фронт в составе 21-й мотострелковой бригады. При выходе из окружения попал в плен. В апреле 1945 г. был освобожден американскими войсками. Прошел проверку в ряде фильтрационных лагерей. В ноябре 1945 г. был демобилизован Киевским военным округом. Вернулся в Симферополь и узнал, что родители, младший брат и сестра были расстреляны фашистами в 1941 г.
22
Воспоминания H.A. Фишмана получены по электронной почте. Сердечная благодарность его дочери, H.H. Фишман, за помощь в подготовке этой публикации. — Сост.
В январе 1947 г. переехал в г. Минск, БССР, где в это время служил в армии его брат Лазарь. Работал в строительных организациях на восстановлении Минска. В 1957 г. окончил вечернее отделение факультета промышленного и гражданского строительства Белорусского политехнического
В 1994 г. переехал на постоянное место жительства в США.
Со своей будущей женой познакомился, будучи в плену в Германии. Отец двоих детей и дед троих внуков.
Наталья Фишман.
18 июня 1941 г. на торжественном вечере в школе я получил аттестат об окончании средней школы города Симферополя. Мы, ученики 10-го класса, договорились отпраздновать это событие дома у нашей соученицы Вали в субботу, 21 июня. Ее отец, полковник, находился на границе в Бресте в инспекторской командировке, а мама — на дежурстве на спецузле связи. Наш прощальный вечер проходил с грустью и весельем и затянулся на всю ночь. Неожиданно зазвонил телефон. Звонила Валина мама. Взволнованным, тревожным голосом она сообщила: «Немцы бомбят Севастополь, включите радио». Было 4 ч. 15 минут утра 22 июня. Из «тарелки» (репродуктора) неслись воздушная тревога и «проверьте светомаскировку».
Это было начало войны, определившей судьбу каждого из нас.
До совершеннолетия моего оставалось немногим более месяца.
Через три дня я со своим товарищем, Володей, пришли в военкомат с намерением пойти в армию, не ожидая призыва. В военкомате огромная масса людей, вызванных по повесткам, и сопровождающих их родственников заполнила двор, улицу, коридоры и ждала распределения. Нам сказали: ждите повестки о призыве. Но в конце дня нам все же удалось поговорить с военкомом, и, учитывая, что оба мы были на пороге положенных 18 лет, а также то, что оба окончили школу на отлично, военком распорядился направить нас на учебу в военное училище.
30 июня мы прибыли в Ленинград, в Артиллерийское техническое училище. Ускоренный курс мы окончили в начале февраля 1942 г. в Ижевске, куда в конце августа 1941 г., в последние дни перед полной блокадой Ленинграда, училище было эвакуировано. Мне было присвоено звание воентехника II ранга, после чего я был направлен в распоряжение Северо-Кавказского военного округа, в формировавшийся 619-й стрелковый полк на должность начальника боепитания полка. Через полтора месяца я был отозван и направлен в г. Майкоп, где заканчивалось формирование 21-й мотострелковой бригады 14-го танкового корпуса — на должность начальника боепитания артиллерийского дивизиона этой бригады.
Печальные события весны 1942 г., приведшие к тяжелому поражению войск Юго-Западного фронта, осуществлявших совместно с войсками других фронтов наступление на Харьковском направлении, и последовавшее за этим летнее наступление немцев ускорили отправку на фронт подразделений формировавшегося 14-го танкового корпуса, который вступил в тяжелые бои с немецкими войсками, наступавшими по направлению на Сталинград. Наши войска отступали, попадали в окружение и несли большие потери. Я помню хаос, страшную неразбериху на дорогах войны. Навстречу войскам, двигавшимся к фронту, к местам боев, шел огромный поток отступавших под натиском врага частей. Дороги были забиты отступающими войсками, угонявшимся скотом, беженцами, разбитой и сгоревшей техникой. Над всей этой двигавшейся навстречу друг другу массой войск висела немецкая авиация, беспрерывно бомбившая и расстреливающая из пулеметов все, что двигалось по дорогам.
…Большое количество танков нашего корпуса скопилось в роще у подножия холма. Из-за отсутствия топлива они остановились и вели стрельбу с места, сделавшись легкой мишенью для немецкой авиации. Та же участь постигла и автомобили-тягачи нашего артдивизиона, оставшегося без топлива. Цистерны с горючим застряли где-то на тыловых железнодорожных станциях, которые также подвергались бомбежкам.
Вдоль дорог горели машины, лежали убитые, погибший скот. У бригады не было тыла, она оказалась в плотном кольце окружения, без топлива и без боеприпасов. Командир дивизиона приказал вывести из строя орудия и группами выходить из окружения в направлении переправы через реку Дон в районе Богучар.