Обречены воевать
Шрифт:
Дорога в Пёрл-Харбор фактически началась полувеком ранее, когда Америка впервые «повернулась лицом» к Азии. По итогам испано-американской войны 1898 года США приобрели свою первую колонию, Филиппины, а также остров Гуам. В следующем году государственный секретарь Джон Хэй объявил об установлении, по его словам, «порядка открытых дверей», подчеркнув, что Америка не позволит какой-либо иностранной державе колонизировать Китай или монополизировать торговлю с Китаем. Вместо этого Китай признается «открытым» для любых коммерческих инициатив (прежде всего американских) на равноправной основе.
Для индустриализировавшейся и быстро развивавшейся Японии такие заявления далеких великих держав, которые опекали собственные колонии, но запрещали Стране восходящего солнца расширять свои пределы, выглядели крайне несправедливыми. Великобритания владела Индией, а также большей частью остального мира. Голландцы присвоили Индонезию. Россия поглотила Сибирь и захватила остров Сахалин [133] [134] , тем самым выйдя непосредственно к берегам Японских островов. Европейские державы также вынудили Японию оставить
133
До середины XIX столетия Сахалин находился в сфере китайского влияния, но права владения на остров не были закреплены в соответствии с нормами международного права. В 1855 году остров признали совместным нераздельным владением Российской империи и Японии. По Санкт-Петербургскому договору 1875 года Россия получила остров Сахалин в собственность, взамен передав Японии северные Курильские острова.
134
US Department of State, Papers Relating to the Foreign Relations of the United States and Japan, 1931–1941, vol. 2 (Washington, DC: US Government Printing Office, 1943), 780.
После тщательной подготовки Япония вступила в войну с Россией в 1904 году, уверенно взяла верх и захватила полуостров Ляодун, Порт-Артур, Южную Маньчжурию и половину Сахалина. К тому времени она уже успела прогнать китайцев с острова Тайвань и оккупировать Корею. В 1931 году японцы вторглись в материковый Китай, углубились на пятьсот миль от побережья и стали контролировать более половины территории страны. (Символом вторжения стала Нанкинская резня [135] , кровопролитная кампания 1937 года, которой до сих пор отводится заметное место в китайских школьных учебниках.)
135
Эпизод Второй японо-китайской войны (1937–1945), избиение гражданского населения Нанкина после захвата города; считается, что за время резни погибло до 500 000 китайцев.
Призывая создать «Азию для азиатов», в 1933 году Токио объявил о «японской доктрине Монро». Из этой доктрины следовало, что впредь именно «Япония отвечает за поддержание мира и порядка на Дальнем Востоке», то есть на пространстве, позднее получившем наименование Священной восточноазиатской сферы процветания. Стратегия Японии отражала бескомпромиссный подход по принципу «все или ничего» – «если солнце не восходит, оно нисходит».
Самопровозглашенный опекун «открытых дверей» [136] [137] счел амбиции и действия Японии неприемлемыми. По утверждению историка Пола Кеннеди, у США не было иного выбора, кроме как ответить на агрессию Японии, в которой «видели угрозу для порядка открытых дверей, тогда как от сохранения этого порядка теоретически целиком зависел американский образ жизни». Реакция началась с применения экономических, а не военных инструментов. Сначала было введено эмбарго на экспорт высококачественного металлолома и авиационного топлива в Японию. Далее Вашингтон усилил санкции, распространив их на основные сырьевые материалы, такие как железо, латунь и медь, а потом и нефть.
136
Политика США в отношении Китая с рубежа XX столетия до 1949 г., основанная на «доктрине Хэя» (по имени государственного секретаря США того времени), предусматривала предоставление равных торговых возможностей Америке и европейским странам.
137
Jack Snyder, Myths of Empire: Domestic Politics and International Ambition (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1993), 126.
Введенное Франклином Д. Рузвельтом в августе 1941 года эмбарго оказалось той самой соломинкой, что сломала спину быку. Как поясняет опытный аналитик, «хотя нефть не была единственной причиной ухудшения отношений, ее использование в качестве дипломатического оружия неизбежно вело к военным действиям» [138] [139] . Находясь в отчаянии, японские руководители одобрили план превентивного «нокаутирующего» удара по Пёрл-Харбору. Разработавший план нападения адмирал Исороку Ямамото сказал японскому правительству: «В начале войны против США и Англии, от полугода до года, я буду волен творить что угодно и предоставлю вам непрерывную череду побед». Но он также предостерегал: «Если война затянется на два-три года, я не уверен в нашей окончательной победе» [140] .
138
Paul Kennedy, The Rise and Fall of the Great Powers: Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000 (New York: Random House, 1987), 334.
139
Charles Maechling, «Pearl Harbor: The First Energy War/’ History Today 50, no. 12 (December 2000), 47.
140
Bruce Bueno de Mesquita, The War Trap (New Haven, CT: Yale University Press, 1987), 85.
Американские политики были попросту шокированы неспровоцированной, по их заверениям, атакой Японии. Впрочем, за то, что их застигли врасплох, винить оставалось только себя [141] . Потрать они хотя бы день на чтение Фукидида и осмысли последствия постановления о мегарянах – или припомни попытки Великобритании сдержать возвышение Германии в десятилетие накануне 1914 года (этот
141
См.: Roberta Wohlstetter, Pearl Harbor: Warning and Decision (Palo Alto, CA: Stanford University Press, 1962); Gordon W. Prange, Pearl Harbor: The Verdict of History (New York: McGraw Hill, 1986).
142
Herbert Feis, The Road to Pearl Harbor: The Coming of the War Between the United States and Japan (New York: Atheneum, 1965), 248.
Соперничество между крепнущей и правящей силами нередко усугубляется притязаниями на ограниченные ресурсы. Когда растущая экономика побуждает крепнущую силу заглядывать дальше в поисках необходимых ресурсов, включая те, что находятся под контролем или защитой правящей силы, конкуренция может превратиться в сырьевой конфликт. Попытки лишить государство ресурсов, которые оно само считает ключевыми для собственного выживания, чреваты войной.
Конец девятнадцатого – начало двадцатого столетия
Противоборство Японии с Китаем и Россией в конце XIX и начале XX века стало, по существу, «приквелом» к Пёрл-Харбору. Все началось в 1853 году, когда американский коммодор Мэтью Перри и его «Черный флот» [143] покончили с двухсотлетней изоляцией Японии и подавили сопротивление упорным попыткам европейцев проникнуть на Японские острова. Перри поставил императора перед простым выбором: либо открыть японские порты для американских кораблей, либо пасть жертвой современных орудий войны, устройство которых японцы едва понимали. Япония выбрала первый вариант и вскоре не на шутку увлеклась модернизацией.
143
В состав «восточно-индийской» эскадры коммодора Перри входили паровые фрегаты черной окраски; ранее не видевшие паровых кораблей, из труб которых шел черный дым, японцы прозвали их «куробуне» – «черными кораблями». Впоследствии прозвище «Черный флот» закрепилось за эскадрой Перри в исторической литературе.
Менее чем через два десятилетия после реставрации Мэйдзи в 1868 году Япония ступила на путь развития, намереваясь догнать Запад. (Отмечу, что в ходе реставрации Мэйдзи император вновь сделался верховной властью в стране.) При содействии технократов, которые обшаривали мир в поисках наилучших промышленных образцов и способов производства, а далее первые и вторые заимствовались, адаптировались или попросту воровались, ВНП Японии с 1885 по 1899 год почти утроился. Этот экономический рост укрепил стремление Токио встать вровень с Западом. Пока западные державы продолжали создавать колонии и сферы влияния среди ближайших соседей Японии, сами японцы все сильнее ощущали, как выразился историк Акира Ирие, «острую потребность действовать более энергично, одновременно пассивно избегая виктимизации со стороны более агрессивного Запада и расширяя пределы своей власти, дабы вступить в ряды великих держав» [144] [145] .
144
B. R. Mitchell, International Historical Statistics: Africa, Asia and Oceania, 1750–1993 (New York: Macmillan, 2003), 1025.
145
Akira Iriye, «Japan’s Drive to Great-Po’wer Status», in The Cambridge History of Japan, vol. 5: The Nineteenth Century, ed. Marius Jansen (Cambridge: Cambridge University Press, 1989), 760–61.
Эта потребность ознаменовалась резким наращиванием японских армии и флота. Военные расходы подскочили с 19 процентов бюджета в 1880 году до 31 процента в 1890 году. «Когда Япония стала более мускулистой, ее отношение к соседям, многие из которых подчинялись западным державам, сделалось намного агрессивнее» [146] . В 1894 году Китай и Япония отреагировали на народное восстание в Корее, отправив туда войска [147] . Быстро разгорелся конфликт, и Япония победила, вынудив Китай уступить Корею, Тайвань и юго-восточную Маньчжурию – где располагался Порт-Артур, стратегический военно-морской и торговый порт. Однако у России имелись свои планы на юго-восточную Маньчжурию. Москва [148] и ее европейские союзники оказали столь сильное давление на Токио, что через шесть дней после подписания симоносекского договора с Китаем Япония была вынуждена отказаться от своих притязаний на Маньчжурию. Россия ясно дала понять, что она не позволит крепнущей державе вторгнуться на территорию, которую считает «жизненно важной» для себя.
146
См. сводку военных расходов Японии в: J. Charles Schencking, Making Waves: Politics, Propaganda, and the Emergence of the Imperial Japanese Navy, 1868–1922 (Palo Alto, CA: Stanford University Press, 2005), 47 (1873–1889); 104 (1890–1905).
147
Правитель Кореи обратился за военной помощью к Китаю, но Япония, не желая допускать, чтобы Китай разрушил ее влияние в регионе, вмешалась в ситуацию по собственной инициативе.
148
Так у автора. Разумеется, столицей Российской империи был Санкт-Петербург.