Обрученная с розой
Шрифт:
Внесли лохань, полную теплой воды, настолько большую, что Анна смогла бы целиком погрузиться в нее. На постели разложили полотенца и чистое белье. На столике возле ложа был сервирован легкий завтрак. Когда служанки удалились, леди Джудит тоже собралась идти.
– Не смею более беспокоить вас, миледи. Уж я-то знаю, как хочется после подобных приключений передохнуть. Я бы и осталась, чтобы прислуживать вам, но думаю, не стоит предавать огласке то, что вы переодетая дочь Уорвика. Люди моего мужа будут помалкивать, а об остальном мы позаботимся сами. Давайте же ваше верхнее платье и сапоги, миледи. Их вычистят, высушат и тотчас возвратят вам.
Анна
– Кровь можно отмыть в горячей воде с золою…
Анна положила руку ей на плечо:
– Миледи, ради всего святого, окажите особое внимание молодому воину, который сегодня лишился руки. Эти люди, с которыми я проделала столь опасный путь, дороги мне…
Хозяйка улыбнулась.
– О, разумеется! Прямо от вас я поспешу к нему.
Когда леди Джудит оставила ее, Анна внезапно почувствовала, как глубоко она устала. У нее едва хватило сил выкупаться, но к еде она даже не притронулась. Натянув чистую рубаху, она забралась в постель и тотчас забылась крепким сном.
Проснулась она от осторожного прикосновения к своей руке. Еще вся во власти сновидений, она прошептала:
– Филип…
Негромкий женский голос позвал ее:
– Ваша милость… Пора проснуться, ваша милость. Солнце уже садится за лес. Вставайте!
Анна открыла глаза, еще не сообразив, где находится. Сперва ей показалось, что она все еще в Уорвик-Кастл, но что за побуревший потолок над нею?
– Пора вставать, миледи!
Джудит Селден трясла ее за плечо. Анна приподнялась: хозяйка замка смотрела на нее с улыбкой. Анна увидела, что она одета гораздо наряднее, чем днем. На ней было платье цвета корицы с длинными, ниспадающими до пола рукавами, а мягкие светлые волосы были убраны под тончайшее белоснежное покрывало, плотно укрывавшее ее подбородок и шею и опускавшееся сзади ниже плеч.
– Солнце заходит, – мягким грудным голосом повторила леди Джудит. – Ваши спутники давно на ногах, а в замке все готово к вечерней трапезе. Ждут только вас.
Анна мигом вскочила и оделась. Натягивая сапоги, она взволнованно спросила, как чувствует себя Оливер, и хозяйка ответила, что он недавно уснул. Ее муж приложил к обрубку руки кровоостанавливающее снадобье и травяной бальзам, чтобы умерить боль.
– Саймон замечательный лекарь. В аббатстве считают, что во всем Оксфордшире не найдется второго такого. И если он сказал, что ваш юный спутник избежал горячки и теперь выздоравливает, – значит, так оно и будет.
Обе женщины по винтовой лестнице с истертыми ступенями поднялись в большой зал, где в двух очагах с навесными колпаками жарко пылал огонь. Здесь толпились люди. Между столов с веселым визгом носились дети, среди которых были и дочери хозяев. Слуги расставляли на столах великое множество кушаний. Со двора вбегали челядинцы, принося с собой крепкий запах конского пота и навоза. Вошли ратники рыцаря – пламя очагов отсвечивало на их стальных набедренниках и касках. Туда-сюда сновали служанки, разнося дрова и воду по покоям. Здесь же околачивались и собаки, не менее двух десятков: поджарые борзые, громадные доги, лохматые волкодавы, мелкие терьеры и спаниели. Среди слуг, детей и солдат потешно ковыляла шутиха-карлица в высоком колпаке с бубенцами и с лицом как печеное яблоко.
Когда леди Джудит с гостьей вошла в зал, все уже было
Прочитав молитву, все расселись за длинными столами. Хозяева, их дочери и гости располагались на небольшом возвышении, а слуги и ратники устроились вдоль стен. Зал был достаточно обширен, чтобы вместить всех челядинцев, но низок, с простым бревенчатым потолком и стенами, сложенными из грубо отесанных валунов, как строили еще во времена саксонских правителей.
Анна Невиль лишь мельком оглядела зал. Она была зверски голодна и без промедления отдала должное стоявшим перед ней яствам. Хотя Селдены не могли похвастать дорогой утварью и приборами, их столу могли позавидовать и при дворах коронованных особ. Было время поста, но изобилие и разнообразие блюд вызывало изумление. Исходил паром пряно пахнущий раковый суп, огромный, зажаренный целиком карп манил золотистой корочкой, здесь были также нежнейшая форель в имбирном соусе, фаршированные раки, жирные устрицы, плавающие в лимонном соке, а в центре стола возвышался горой пышный, начиненный рыбой и всевозможными приправами пудинг. И это не считая множества солений, маринованных грибов, зелени, сластей, а также вин, сидра и пенистого темного эля.
Девушка с завидным аппетитом поглощала все эти кушанья, с трудом заставляя себя не торопиться и сохранять благопристойность. Ей хотелось отведать еще и еще, и каждое новое блюдо казалось ей лучше прежнего. Леди Джудит сидела подле нее, и Анна, не в силах сдержать восхищения, негромко сказала:
– О миледи, я всегда считала, что в Уорвик-Кастл одни из лучших поваров Англии, но сейчас я вынуждена признать, что они лишь жалкие подмастерья в сравнении с теми, что приготовили эти блюда.
Хозяйка замка удивленно взглянула на нее и рассмеялась:
– Да, у меня неплохие повара и кухарки. Однако, смею вас заверить, большую часть всего этого я приготовила сама.
Анна промолчала, не найдя, что сказать. Конечно, леди Джудит весьма опустилась с той высоты, которая принадлежала ей по праву рождения. Но дойти до того, чтобы стать кухаркой?..
Словно прочитав ее мысли, леди Селден заметила:
– Среди этих старых стен, если не занять себя чем-нибудь, одолевает тоска. Созерцание же и благородная скука не в моем характере. Поэтому я предпочитаю вести все дела сама. А стряпня… О, это оказалось не менее занимательно, чем столь благородное занятие, как вышивание шелком. И мне нравится порой, надев передник, приготовить для близких какое-нибудь замысловатое блюдо из тех, что подавались еще в доме моего отца. Ведь это так приятно – угодить тем, кого любишь.
Анну и смутили, и растрогали слова леди Джудит. К тому же сейчас, когда она в богатом наряде горделиво восседала в высоком резном кресле, сразу было видно, как благородна и величественна эта дама. Ее супруг выполнял обязанности кавалера, прислуживая своей госпоже за столом. Он наливал ей вина, подавал прибор, наполнял тарелку. Казалось, это доставляет ему наслаждение.
Анна несколько раз заметила, какими нежными взглядами обменялись супруги, и удивилась, подумав о том, что эти люди, прожившие вместе более десяти лет, любят друг друга все так же сильно, как и в юности. Неужели сэр Саймон, этот обаятельный рыцарь с ослепительной улыбкой, ни разу не прельстился другой дамой?