Обрученная с вороном 2

Слави Екатерина

Его пальцы на шее императрицы сжались с такой силой, что она не могла даже сглотнуть возникший в горле комок страха. Ладонь дракона все сжималась и сжималась, пока императрица, с ужасом глядя в потемневшие глаза дракона, не начала лупить ладонями по его руке, давая понять, что он вот-вот задушит ее.

Хватка дракона ослабла. Он улыбнулся – спокойно, почти ласково, но она видела в этой улыбке равнодушие безжалостного убийцы.

Хватая ртом воздух – как же сладко было вновь дышать! – императрица смотрела на дракона потрясенным взглядом.

Как? Как

ордену Сон-Лин-Си удавалось столько раз удерживать в плену этих существ?! Забирать их магию, губить их... Прямо сейчас это казалось ей немыслимым. Впрочем...

Ни одному дракону еще не удавалось зайти так далеко. Даже те, кто пытался бежать из обители ордена, либо были тотчас схвачены, либо погибали во время побега.

– Тебе лучше слушаться меня, маленькая императрица, - спокойно произнес дракон. – Сейчас я ближе к тебе, чем твои слуги и маги твоего ордена. А пока я не позволю, ты не покинешь эти покои. Ты скажешься больной и запретишь слугам впускать сюда кого-либо без твоего позволения. Даже приближенных к тебе особ.

Императрица какое-то время смотрела в изумрудные глаза, все еще тяжело дыша, потом спросила:

– Зачем тебе это, дракон? Ты сбежал из обители Сон-Лин-Си и теперь свободен. Разве ты не можешь просто улететь? Маги ордена не умеют летать – сейчас они уже не догонят тебя.

Дракон улыбнулся.

– Тебе не нужно знать ни моих мыслей, ни моих планов, маленькая императрица. Я хочу выждать некоторое время, и ты будешь развлекать меня.

34. ОГНЕННЫЙ ЦВЕТОК СТРАСТИ

Когда вошли слуги, Амир прятался за большой ширмой. Прислуживающие женщины оставили подносы с едой и питьем и уже уходили, когда сквозь щель между рамами ширмы Амир увидел, как одна из них, замерев в поклоне, прежде чем покинуть покои императрицы, сложила молитвенно руки и закрыла глаза.

Амир заинтересовался и, когда дверь за слугами закрылась, подошел к кровати с балдахином, где притворялась больной императрица.

Он сел на постель, а императрица тотчас подхватилась и быстро отползла к изголовью, вжавшись в подушки и подтянув к себе ноги.

– Меня боишься? – спросил он с насмешкой. – Или того, что я снова тебя поцелую?

Заметив, что грудь императрицы вздымается от возмущения, придвинулся ближе – отступать ей было некуда, - и скользнул пальцами по обнаженной щиколотке. Императрица задышала еще чаще.

– Скажи мне, - произнес Амир, продолжая скользить вверх по ее ноге. – Я заметил, как служанка сложила ладони у своего лица и закрыла глаза, как будто молилась. Что это значило?

Императрица выглядела растерянной, как будто не сразу поняла, о чем он спрашивает. Амир знал, что его рука, ласкающая ее ногу, отвлекает ее, и получал удовольствие от этой игры, как хищник, когда он не слишком голоден, любит поиграть с жертвой, прежде чем впиться зубами в ее сочную плоть.

– Ты заставил меня сказаться больной, - наконец дрогнувшим голосом ответила императрица. – Теперь слуги молятся духам наших предков за мою жизнь.

Амир хмыкнул.

– Люди часто болеют, разве нет? И далеко не каждая болезнь

имеет смертельный исход. Но мне показалось, твоя служанка была очень напугана.

Императрица какое-то время молчала и смотрела на него недовольным взглядом, будто не хотела отвечать. Но стоило ему податься вперед и скользнуть ладонью по ее бедру вверх, как она торопливо заговорила, словно разговор был способом остановить его:

– На протяжении долгих веков, с тех пор, как орден Сон-Лин-Си овладел магией драконов, императрицы Кан-Ри жили в здравии до самой глубокой старости. Однако у прошлой императрицы, моей матери, еще в молодом возрасте обнаружился неизлечимый недуг. Смертельный. Она умерла рано. А я была вынуждена принять титул императрицы, когда мне было всего семь лет. Я сказала слугам, что больна, и они наверняка теперь боятся, что меня постиг тот же недуг, что и мою мать.

Амир ненадолго замер.

– Что ж, в этом есть смысл. Люди часто наследуют болезни своих матерей и отцов. Сейчас ты лишь притворяешься больной, но, возможно, твои слуги боятся не зря – как и твоя мать, ты можешь умереть молодой, маленькая императрица. Ее болезнь, возможно, притаилась в твоей крови. Пока что она выжидает. Но момент, когда она придет за тобой, как пришла за ней, может настать скоро.

Тонкие брови над раскосыми глазами императрицы сошлись на переносице – ей не понравились его слова и даже напугали, он видел это.

Наклонившись к ней, Амир приник губами к тонкой и нежной шее. Императрица под ним задрожала.

– Зачем ты это делаешь, дракон? – спросила она, и в голосе ее он слышал смесь страха и возбуждения – это распаляло.

Приподнявшись на локтях, он ответил:

– Потому что ты хороша, маленькая императрица. Потому что я желаю тебя. Когда я пришел сюда ночью, твое тело разожгло во мне огонь. А мой огонь заставляет закипать кровь в твоем теле. И твоя неопытность не позволяет тебе скрыть это от меня.

Без колебаний, словно имея на это все права, он обхватил ладонью ее грудь.

– Ты тоже возжелала меня, императрица.

– Нет, - выдохнула она; в ее взгляде плескалось негодование, но его руку она не отбросила.

Амир улыбнулся и уже собирался продолжить начатое, как в покои постучались.

– Я должна выйти к слугам, - поспешно произнесла императрица; ее голос звучал испуганно.

Амир позволил ей выскользнуть из-под него и, улыбаясь, откинулся спиной на изголовье кровати.

«Пытаешься убежать от меня, маленькая императрица? – подумал он. – Глупо. Ведь я тебя уже поймал. Ты просто еще не поняла».

Сквозь занавесь балдахина, он видел, как она накинула на себя запахивающееся длинное платье. Подол платья с шелестом скользил по полу, пока она шла к двери.

Когда дверь открылась, сначала Амир услышал голос одной из служанок. Потом последовал ответ императрицы:

– Я не могу сейчас встретиться с магистром. Передай ему...

– Прошу простить мою дерзость, императрица, - раздался вдруг старческий голос. – Но я позволил себе прийти к вам, нарушив ваш запрет.