Общественный строй лангобардов в VI-VII веках

Неусыхин Александр Иосифович

Несмотря на указанные ограничения, дарения все же пробивали брешь в прежнем порядке распоряжения земельной собственностью путем передачи ее по наследству и содействовали росту поземельного и всякого иного имущественного неравенства. В этом же направлении оказывало влияние распространение долговых обязательств и залоговых сделок (объектом последних могла быть и земля)⁵⁵ , тем более, что сын считался ответственным за долги своего отца⁵⁶.

Пережитки родового быта и остатки общинных распорядков разлагались таким образом изнутри и извне.

Росту имущественного неравенства соответствовало усиление неравенства социального. Расслоение в среде свободных, рост альдионата, рабства и разных форм зависимости, возникновение новой, военно-должностной знати, ----- вот основные проявления этого процесса.

Если уже во времена Тацита можно наблюдать появление неравенства внутри основной массы свободных членов германского племени, то у лангобардов времен Ротари расслоение в среде некогда равноправных свободных соплеменников зашло уже довольно далеко. Правда, свободные еще составляют значительную часть племени: все распоряжения эдикта, в которых особо не подчеркнута социальная квалификация затрагиваемых ими лиц, относятся к свободным, понятая «лангобард» и «свободный» — в известного мере еще синонимы. Свободные являются носителями лакгобардского права и резко противопоставляются рабам, — независимо от каких бы то ни было различий внутри самого стоя свободных⁵⁷. Они обозначаются

в эдикте при помощи различных терминов, — чаще всего как «iiberi>>, иногда как «exeтcitates», изредка как «ingenui»⁵⁸, причем эта терминологическая разница не соответствует различным подразделениям в среде свободных, которые еще не приобрели (за некоторыми исключениями) сословно-юридического) оформления.

Противопоставдление свободных рабам (независимо от разницы социального положения отдельных групп свободных) ярко сказывается в запрещении рабу жениться на свободной: за этот проступок раб отвечает жизнью, а свободную женщину, решившуюся на брак с рабом, ждет либо смерть от руки ее родных, либо продажа ее ими же foris provincia, либо, накокец, превращение в королевскую рабыню⁵⁹. Однако, хотя между рабом и свободным проведена такая резкая грань, самое понятие свободы в эдикте Ротари отнюдь не однозначно. Эдикт различает свободу двух родов: а) свободу, предполагавшую наличие или сохранение известной личной или мзтериальной зависимости свободного от другого лица, -- его патрона или «благодетеля"(benefactor) и б) полную независимость от какого бы то ни было другого частного лица. Тех, которые являются свободными в первом смысле, эдикт называет не совсем подходящим термином «fulcfree» (что, в сущности, значит: "Vollfrei», т. е. «вполне свободный»,или "Volkfгei, Gemeinfгei», т. е. «равноправный свободный» и, таким образом, в обоих значениях не соответствует истинному положению характеризуемого этим термином лица); свободных во ,втором смысле он обозначает словом «haamund», которое поясняется тут же соответствующим .латитгсквм термином «a se extraneus», что значит в данном контексте «независимыйi от патрона»⁶⁰.Так как термин «fulcfree» встречается в эдикте Ротари сравнительно редко⁶¹, то трудно установить, являются ли обычные "liberi» «свободные» этого эдикта всегда обладателями свободы в обоих ее смыслах или иногда только в первом. Во всяком случае, наличие таких выражений, как "libera id est fulcfrea"⁶² (cвободная, т.е. fulcfrea»)⁶³ или "mulier libera fulcfrea" ("женщина свободная - fulcfrea")⁶⁴ наряду с противопоставлением понятий "fulcfrea" и "haamund», свидетельствует о том, что самое понятие «fulcfree» проделало известную эволюцию: вначале оно, по-видимому, обозначало полную свободу без всякой зависимости от кого бы то ни было что и соответствует смыслу слова fulcfrее, а потом стало обозначать «свободу» в первом из разобранных ныне смыслов. Несмотря на такое изменение содержания понятия «fulcfrее», оно продолжает иногда фигурировать и в эдикте Ротари в старом своем значении. Эта двойственность понятия fulcfrеа в эди'кте -- результат и в то же вредя показатель того, что отмеченная эволюция произошла под влиянием притока в состав нижнего слоя свободных лангобардов, выходцев из рядов отпускаемых на волю альдиев и рабов. Раньше не только всякий свободный был «fulcfree», но и всякий «fulcfrее» был свободен (без каких бы то ни было ограничений). Но усиление роли примежуточных и зависимых социальных групп (альдиев) и рост рабства в результате завоевания Италии привели к различию тех, кто получил свободу в силу акта отпуска на волю и сохранил некоторую независимость от своего патрона, и тех, кто имел эту свободу искони или (в более редких случаях) приобрел путем отпусска на волю полную независимость. Это различение перенесено было и на понятие "свободы» вообще, независимо от происхождения свободы того или иного лица.

Наличие двух пониманий свободы в здикте Ротари и двойственность самого понятия "fulcfree», — первые признаки намечающегося оформления правовых сословных разграничений внутри некогда однородной массы равноправных свободных лангобардов. Но если эти разграничения только еще намечаются, то их редпосылка — социально-экономи-ческое неравенство в среде свободных — уже совершившийся факт. В этом отношении расслоение уже довольно глубоко, и процесс его дальнейшего углубления, повидимому, быстро идет вперед.

Уже в прологе к своему эдикту «сиятельнейший муж» Ротари — "король лангобардов» заявляет, что он озабочен благом своих подданных и в особенности теми несправедливостями, которые чинят сильные люди по отношению к бедным⁶⁵, наличие которых констатировано таким образом в самом начале эдикта. Как эдикт борется с этими насилиями на деле, видно хотя бы из того, что задолжавшему бедняку (из числа свободных лангобардов) не только не предоставляется никаких льгот в смысле выплаты долга, но, наоборот, агенту королевской власти —скульдахию —вменяется в обязанность конфкисковать у него последнюю лошадь и корову (если у него, как прямо ска-зано в эдикте, ничего нет кроме домашних лошадей, волов или коров) и отдать их ,кредитору⁶⁶. Наличие фактического неравенства в среде свободных подтверждается не только этими данными и не одной лишь упомянутой выше разницей вергельда свободного в зависимости от его «ценности», «родовитости» или «знатности»⁶⁷. В эдикте Ротари встречаются намеки на то, что низший, т. е. имущественно наименее обеспеченный, слой свободных по своему экономическому положению уже начал приближаться к рабам. Такое впечатление производят упоминания о совместных выступлениях рабов и свободных, и особенно — о всякого рода проступках, совершаемых рабами вместе со свободными или даже по прямому приказанию последних. Так, мы узнаем, что свободный человек посылает своего раба на кражу ,или что несколько человек (рабов и свободных) совершают кражу сообща⁶⁸.

Эдикт не только карает совместные преступления рабов и свободных, налагая за эта большой штраф, на и мотивируег свою строгость следующим сентенциозным соображением: «ибо позорно и ни с чем не сообразно, чтобы свободный человек вмешивался в кражу или давал на нее свое согласие»⁶⁹. Сентенция и строгость законодателя: столь же показательны, как и самый факт: видимо, находились такие свободные, которых суровая необходимость заставляла забывать несообразность и позорнасть мелкой кражи, в то время как «сиятельнейитий» король презрительно считал ее уделом жалкого раба, деянием, несовместимым с достоинством свободного; в данном тексте подразумевается такое понимание этого достоинства, которое характерно для тех времен, когда большая часть племени состояла из равноправных свободных и о котором королю приходится особо напоминать в эпоху крушения этого равноправия и бцрно идущего процесса расслоения внутри свободных. Может быть, в рядах этих бедневшиlх свободных мы могли бы встретить того несостоятельного должника, у которого немилосердный скильдахий, блюститель интересов истца (и своих собственных), увел последною корову, но у которого мог остаться раб, пигодный для того, чтобы помочь ,разорившемусяуся свободному промыслить себе пропитанне грабежем. Но могло быть и иначе: обедневший свободный, лишившийся и скота и рабов, ,мог 'вступить в своеобразную сделку с чужими рабами; недаром эдикт отмечает такие случаи, когда несколько человек — свободных и рабов — совместно совершают кражу⁷⁰. Не из этих ли разоряющихся свободных выходят люди, которые становятся во главе целой толпы рабов, предпринимающих вооруженньlе нападения на обитателей -лангобардстсих сел⁷¹? Во всяком случае, штраф, лагаемый на свободного за организацию подобных

нападений или участие в них, близок к штрафу за совместную кражу ;только он еще болюшьше и квалифыицируется как выкуп жизни виновника), а нападающие, так же как и обитатели села, названы особенным термином: «homines rusticani» («деревенские жигели», «крестьяне), определяющим их хозяйственное, а не правовое положение. Термин «свободный» перестал обозначать определенную социальную группу с тех пор, как на ряду со свободными крестьянами (rusiici) появились свободные дружинники (gasindi), а с другой стороны, часть свободных rulstiсi по своему социально-экономическому положению сильно приблизилась к несвободным сервам и полусвободным альдиям. Сопоставление социального положения альдиев и рабов можно сделать на основании данных о разных способах освобождения рабов. Эдикт насчитывает четыре таких способа⁷²: а) отпуск на волю в силу определенной процедуры последовательной передачи отпускаемого из рук в руки четырьмя свободными людьми, из коих четвертый ведет освобождаемого (в присутствии особых понятых) на перекресток и говорит ему: можешь итти на все четыре стороны» ; б) эта процедура, однако, сама по себе еще не дает полной свободы и независимости; чтобы предоставить освобождаемому такую свободу, господин раба должен указать, что он хочет сделать раба не просто «свободным» (fulcfrее), 'но и «независимым от себя» (haamund ad sе, id еse+ extraneum); в противном случае указанная процедура дает лишь частичную свободу, в отпущенный на волю продолжает оставаться под властью своего патрона⁷⁴; в) освобождение по распоряжению короля (по-видимому, через денарий) давало полную свободу и независимость, как и при объявлении раба « haamund»⁷⁵ ; г) если господин хочет сделать своего раба не свободным, а альдием, то он не должен применить процедуру, в силу которой отпускаемый раб получает право итти «на все четыре стороны»⁷⁶. Таким образом, порядок отпуска рабов на волю по эдикту Рсэтари различает и предусматривает не только различные виды свободы, о которых уже была речь выше, но и промежуточное состояние полусвободы, в котором оставались рабы, отпущеннье на условиях превращения их в альдиев. В чем же собственно выражается конкретно полусвободное состояние альдия? В каком смысле он несвооден и в каком свободен?

Несвобода альдия сказывается прежде всего в том, что он не имеет права без разрешения патрона продавать свой земельный участок или сидящих на нем рабов⁷⁷, другими словами, не может распоряжаться своим держанием и, очевидно, прикреплен к нему. В этом смысле он не отличается от раба; за проступки по отношенению к альдиям штраф идет «господину» альдия, Так же. как за проступки пи отношению к рабам --- хозяину раба⁷⁸ (рабы и альдии в соответствующих статьях эдикта прямо сопоставлены)⁷⁹, причем патрон альдия назван его господином; за кражу, учиненную альдионкой или рабыней, отвечает господин⁸⁰. Таким образом, альдий находится в поземельной и в личной зависимости от своего патрона, в сущности мало чем отличающейся от зависимости раба. Однако альдию все же были свойственны какие-то элементы личной свободы. В то время как браки между свободными и рабами запрещены⁸¹ и ведут к обращению в рабство свободттой женщины, вышедшей за раба, жегнитьба альдия на свободной еще не делает эту последнюю рабыней, ; она может после смерти мужа — при соблюдении известных условий вернуться к своим родным в качестве свободной женщины⁸². более того: эдикт прямо указытзает на то, что гальдионка, вышедшая замуж за -раба, т е р я е т с в о ю с в об о д у. В другом параграфе альдионка определяется как женщина, рожденная свободной матерью⁸³. Некоторые вольнг,отпущенные, как показано выше, попадали в результате освобождения в положение альдиев, и эдикт иногда прямо сопоставляет альдиев и вольноотпущенных⁸⁴, но само собою разумеется, отнгодь не всякий альдий был вольноотпущенным и что даже большей частью альдии не были таковыми. Однако упомянутая "личная свобода» альдиев во время издания эдикта Ротари хгже стала призрачною. Единственным реальным отличием альдия от раба является в то время его имущественное. положение: альдий имел в своем пользовании не только участок земли, но и рабов⁸⁵, в то время как далеко не всякий раб сидел на земле, и в качестве имущества раба указан только скот. Соотвегственно и стоимость личности альдиев несколько вышестоимости раба (за убийство альдия полагается 60 солидов, за убийство раба — министериала — 50 солидов⁸⁶, за убийство рабов других низших разрядов — 16-25 солидов) . Правда, за увечья, причиненные альдию, штраф иногда уплачивается сообразно индивидуальной оценке личносги данного альдия; но эти колебания здесь не так значительны, как внутри слоя свободных. Итак, альдии - з а в и с и м ы е з е м е л ь ные держатели, «полусвобода» которых ближе к «несвободе», чем к свободе.

Наряду с альдиями существует частично совпадающий с ними во личнму составу слой вольноотпущенных. обозначаемых в эдикте римски.м термином «liberti» и обязанных остставаться под покровительством их общих господ⁸⁷. Однако понятие «вольноотпущенный», как было показано выше, не совпадает с понятием «альдий». В соответствии с этим судьба отдельных вольноотпущенных могла быть весьма различна: одни из них становилась альдиями, в то время как другие поступали на службу к герцогам или частным лицам. Это различие судеб объясняется, конечно, разницей в имущественном положении данных птиц и в степени полноты приобретенной ими свободы. Но была еще в третья возможность: некоторые вольноотпущенные, не имевшие земельных угчастков, стремилось тем или иным способом приобрести их. Может быть, именно этих безземельных вольноотпущенных имеет .в виду та статья эдикта Ротари, которая говорит о предоставлении на известный срок одним :гггцом в пользование другому земли с домом и рабами и заключении между контрагентами этой сделки письменного договораоб ее условиях, получившего название «libellus"⁸⁸.

Эта статья эдикта является указанием на возникновение слоя зависимых арендаторов «либеллярвев», упоминаемых в грамотах VIII — Х вв. и в законодательстве VIII в. Как видно из более поздних данныхл, либеллярии были не просто арендаторами по римскому образцу, но находились и в личной зависимости от владельца земли, который был обязан был отвечать за убийство, совершенное либеллярием, несмотря на то, что последний считался свободным человеком⁸⁹. Таким образом, все зти промежуточные группы (агьдии, низший слой вольноотпущенных, лабеллярии) имеют явную тенденцию к слиянию в одну массу зависимых держателей, — тенденцию, которая, однако, ко времени эдикта Ротари скорее наметилась, чем завершалась.

Ниже этих промежуточных групп стоят рабы. Они распадаются на несколько разрядов сообразно их функции и роли .в хозяйстве господина: а) рабов-министериалов, б) рабов, обрабатывающих земельные участки и живущих вместе .со своими семьями ,в отдельных дворах (massае), откуда и название servi massarii, в} домашних рабов (к которым относились также пастухи и некоторые категории ремесленников). Внутри каждого из этих разрядов различался начальствующий персонал (magistri) и подчиненные⁹⁰. Значительная роль рабства и альдионата во времена эдикта Ротари объясняется не только ходом внутренней эволюции лангобардского общества, но и его соприкосновением с населением бывшей римской Италии. Известно, что в число альдиев вошли бывшие римские колoны и что ряды лангобардски храбов пополнялись римскими рабами. Эдикт не проводит различия между римскими и лангобардскими рабами (за исключением одного случая, который, впрочем, поддается и иному истолкованию). И те, и другие по своему фактическому гтоложению весьма приблизились к крепостным держателям и стояли одинаково далеко как от римских рабов времен империи, так и от слабо эксплоатируемых германских рабов эпохи Тацита.