Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри
Шрифт:
– Подожди, – сказал он и на цыпочках поднялся по лестнице. Через минуту вернулся с пуховыми одеялами и подушками.
– Зачем это? – спросила Джой.
– Я не пойду в те комнаты.
Джой улыбнулась, когда они открыли входную дверь, беззвучно закрыли ее за собой и, стараясь ступать как можно тише, перешли гравиевую дорожку.
– Не хочешь, чтобы призрак леди Маргарет маячил за плечом? – шепотом спросила она.
– Вот именно, – подтвердил Иэн.
Следующие три часа, пока Иэн не поцеловал ее в последний раз и не отправился в дом у ворот, были, пожалуй, самыми важными и упоительными в жизни Джой. Они расстелили одеяла в большой нише
Время неслось незаметно. Сколько уже, два часа? Три? Пять? Или эта близость, это головокружение, эта радость длятся какие-то секунды? Или уже минуты? Часы? Джой не могла понять. Она застыла в упоительном, жарком, сияющем «здесь и сейчас», и больше всего на свете ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. И еще ни разу в жизни она не отдавалась так полно другому человеческому существу. Позже и в последующие дни Джой вспоминала эти проведенные вместе с Иэном часы как один долгий, страстный танец, прерывавшийся на миг каждый раз, когда Иэн подбрасывал в камин очередное полено.
А потом все закончилось. Они дремали в свете огня, и Иэн высвободился из ее рук, выбрался из-под влажного от пота одеяла, из которого сделал для них уютный любовный кокон. Укрыл ее, защищая от холодного воздуха.
– Мне пора идти, – решительно сказал он.
Она не стала спорить. Ему действительно нужно идти, она это чувствует.
– Увидимся утром, – прошептала она.
– Уже утро, – сказал он, убирая у нее с глаз прядь волос.
Глава двадцатая
Часов в семь утра Джой собрала одеяла и подушки и пошла в апартаменты леди Маргарет. Упала на кровать и уставилась в потолок, где трещины в штукатурке образовали карту дорог и тропинок, растянувшихся по всему пожелтевшему пространству потолка. Неужели всего сутки назад Лили постучала к ней в дверь, с волнением ожидая вердикта Джой по поводу ее наряда?
Лили! Дейзи! Надо проведать Дейзи. Джой села, радуясь, что у нее имеется благовидный предлог, чтобы перейти через дорогу и войти в дом у ворот. Лили скоро отправится в школу, а Иэн и без того проявил любезность, когда взял на себя заботы о собаке, чтобы они съездили в Лондон. Но на сегодня у Иэна с Массимо назначен осмотр фундаментов, несущих стен и кладки всех без исключения надворных построек, который займет массу времени. И Джой просто обязана избавить Иэна еще и от собаки.
Она зашла в ванную, включила свет и поглядела в зеркало. Щеки были ярко-розовыми, в том числе и из-за колючей бороды Иэна – хотя она нисколько не против! – губы припухли и стали почти вишневыми. Она просто светится изнутри! Как такое возможно, ведь она спала всего несколько часов? Однако невозможно отрицать очевидное: волосы у нее в полном беспорядке после ночи любви, а сама она свежа и полна сил, как будто только что вернулась с лыжной прогулки.
Джой хотела быстро принять душ, но в итоге отказалась от этой мысли. Ей нравится ощущать запах Иэна на коже, на руках, волосах, и она хочет нести на себе это пьянящее облако, пока будет возможно.
Она натянула джинсы, слишком большую для нее мужскую рубашку и толстый шерстяной свитер. Почистила зубы, обулась и провела по губам блеском. В последний раз взглянув на себя в зеркале, она улыбнулась.
Ну и ладно. Еще несколько ночей, как эта, и от лишних фунтов не останется и следа.
Дверь открыла Лили и тут же порывисто обняла Джой.
– Как ты себя чувствуешь? – шепотом спросила Джой.
– Паршиво, – призналась Лили. – Вы ему рассказали?
Джой кивнула. Лили закрыла лицо руками.
– И что он сказал? – спросила наконец Лили, глядя сквозь растопыренные пальцы.
– Ну, ты же знаешь своего отца. Он человек сдержанный, молчаливый.
Их прервала Дейзи, которая промчалась по кухне и принялась прыгать на Джой. В последнее время она редко так делала, и Джой поняла, что собака по-настоящему соскучилась по ней и действительно рада ее видеть. Джой опустилась на корточки, позволив как следует облизать себе лицо. Дейзи обожала лизать лицо Джой. Это было для нее одним из самых любимых занятий на свете. Но Джой обычно обрывала проявление чувств, позволяя лизнуть себя разок-другой, а потом поднималась или отворачивалась. Она далеко не всегда была в настроении терпеть проявления собачьей любви. Но сегодня Джой застыла перед дверью, позволяя Дейзи снова и снова себя целовать.
Внезапно Дейзи остановилась. И начала принюхиваться. Посмотрела на Джой с недоумением, как будто говоря: «Ты пахнешь неправильно!» Джой воспользовалась моментом, чтобы распрямиться, и, когда Лили повела ее в кухню, подумала, какое счастье, что собаки не могут высказывать мысли вслух.
– Доброе утро, – проговорила Джой негромко.
Иэн стоял у плиты, хлопоча над сковородой с яйцами и беконом.
Он обернулся и тепло улыбнулся:
– Доброе утро! Кофе?
– За кофе отдам что угодно!
– Это необязательно, – сказал Иэн, снимая с полки кружку и наливая ароматный напиток из термоса на столе. Он протянул кружку Джой. Их пальцы соприкоснулись, а глаза встретились. Джой подмигнула. Иэн подмигнул в ответ.
– И за то, что шкварчит в сковороде, тоже, – добавила она, наливая в кофе сливок и кивая на плиту. – Я такая голодная. Сама не знаю почему.
– Скоро будет готово, – пообещал Иэн, не реагируя на намек.
Они просидели за столом полчаса, пока не настало время везти Лили в школу.
– В котором часу приедет Массимо? – спросила Джой.
Пока Джой с Лили гуляли по Лондону, Массимо с Иэном трудились весь день, составляли график работ на весь период реконструкции. И сегодня, во время тщательного осмотра ветхих строений, Джой была им не нужна. Это очень кстати, потому что ей необходимо написать несколько важных отчетов для коллег в Нью-Йорке и сделать не меньше двадцати звонков.
– В восемь сорок пять, – сказал Иэн, пока Лили ходила по комнате, собирая учебники.