Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Цитвер Барбара

– Лилия! – сердито проговорил Иэн. – Достаточно!

– Простите, Лилия, – сказала Джой. – Мне очень жаль. Я вовсе не хотела оказаться там, где меня не ждут, или тем более кого-то обидеть.

– Но сделали и то и другое! – отрезала Лилия.

– В таком случае я искренне прошу прощения. Я ухожу. – Она обернулась к Иэну. – Поговорим позже.

Иэн кивнул. Джой знала, что он хочет проводить ее до двери, хочет объяснить, как-то утешить ее, но от этого гнев Лилии разгорелся бы только сильнее. Джой прошла через прихожую, обогнув Лилию, и закрыла за собой дверь привратницкой.

Когда она переходила дорожку, ей показалось, что она слышит

голос Лили. Она и сама была вне себя от гнева, и вовсе не потому, что совершила нечто, по ее мнению, нехорошее. Иэн взрослый мужчина, она взрослая женщина, оба они не связаны никакими другими отношениями. Так почему же они не могут быть счастливы вместе? Неужели им двоим, в отличие от всех остальных, отказано в праве находить радость, удовольствие и утешение в отношениях с другими людьми, которые встречаются им на жизненном пути?

Ничего подобного, успокоила она себя после некоторого размышления. Дело не в этом. Просто-напросто они случайно попали в неловкую ситуацию, а все из-за того, что она, не в силах отказаться от удовольствия, не сделала то, что должна была сделать, – не ушла среди ночи. Какая глупость. Если бы она ушла, ничего этого не случилось бы, ни Лили, ни Лилия ни о чем бы не узнали.

Обычно Джой терпеть не могла ранние прогулки с Дейзи и часто раздражалась при мысли, что по утрам ей волей-неволей приходится первым делом бежать на улицу или, как здесь, носиться по полям и лесам. Однако сегодня она поняла, что нуждается в прогулке. Она поведет Дейзи далеко-далеко, мимо сарая, где живут Гром и Мэгги, мимо пруда Грэвити, мимо Пирамиды, и они будут идти и идти, вдыхая утренний воздух. И может быть, всего лишь может быть, Джой придумает, как все исправить в отношениях с Иэном, с Лили, с Шерон, даже с Лилией. Она была рада, что на утро не назначено никаких встреч с субподрядчиками. Она не вернется в Стэнвей-Хаус, пока не обдумает все как следует.

Глава двадцать четвертая

Иэн еще только загонял пикап на площадку рядом с домом, когда Джой уже вышла из двери. Она почти два часа бродила с Дейзи по холмам и лесам, потом снова принимала душ, пила кофе, завтракала и по всем правилам должна была почувствовать себя лучше. Однако ничего не помогло. Ни свежий, прохладный воздух, ни горячий душ, ни аромат кофе французской обжарки, от которого ей всегда шли в голову приятные мысли. Она снова и снова мысленно прокручивала сцену, разыгравшуюся в прихожей Иэна: Лилия задыхается от гнева, Иэн беспомощно стоит рядом, Лили негодует на бабушку. И все – до последней мелочи – произошло из-за Джой.

И это в довершение к полной разочарований встрече с Шерон, о которой Джой умудрилась забыть, пока была с Иэном. Много лет назад она ни секунды бы не размышляла о ссоре, подобной той, что случилась за обедом. Подрастая, они постоянно спорили о чем-то, легко, бурно, шумно. Но при этом они были так близки, их жизни так тесно сплетены, что размолвка, подобная вчерашней, забылась бы мигом.

Теперь же все было иначе, совсем по-другому. Их жизни больше не переплетались, и Шерон даже сказала вслух, что не хочет общаться так, как в последние пятнадцать лет. Джой даже сомневалась, хочет ли Шерон, если копнуть глубже, общаться так, как это было до последних пятнадцати лет. Джой уехала с обеда с отчетливым и тревожным чувством, что ее старинная подруга уже не любит ее так, как раньше.

Иэн заметил Джой на ступеньках Стэнвей-Хауса и остановился. Джой видела, что он не расположен к разговору,

и пожалела, что не притворилась, будто не заметила его, и не скрылась за одной из колонн. Но он уже шел к ней, сутулясь, с бледным, осунувшимся лицом.

– Прости меня, – все, что она смогла прошептать.

Иэн покачал головой:

– Не извиняйся. Она была не в себе.

Джой ждала продолжения, но Иэн казался усталым и озабоченным чем-то другим.

– И Лили, – сказала Джой. – Я ужасно виновата. Мне надо было уйти.

– Ты пыталась, – сказал он негромко.

Улыбка заиграла у него на губах, но тут же угасла. Иэн был где-то далеко, так далеко, что Джой с трудом представляла, как это всего несколько часов назад их губы сливались, а руки сплетались, так же как и души, в благословенном единении. Теперь же в утреннем воздухе разливалось тяжкое молчание, и Джой не знала, что ей сказать, чтобы хоть как-то все исправить.

– Лили в школе? – спросила она с наигранной бодростью.

– Она не захотела идти так поздно…

– Почему поздно?

– Мы были… у Кейт, на кладбище. Мы всегда ходим, но только не с утра пораньше.

Джой вздохнула, как ни странно, ощущая нарастающий гнев. Она делает все возможное, чтобы не задевать чувства других, но ведь у нее тоже есть чувства. Утреннее происшествие поставило ее в неловкое, если не сказать унизительное, положение.

– Почему Лилия пришла сегодня утром? Почему она появилась вот так?

– А почему она вообще делает что-то? – сердито спросил Иэн. – Ей просто так захотелось. Она настолько ослеплена своим собственным… извини. – Иэн пытался умерить свой гнев. – Я понимаю, что она достойна всяческого сочувствия, но иногда…

– Ты же тоже потерял Кейт, – сказала Джой. – И Лили.

Лицо Иэна окаменело, он закрыл глаза. Джой протянула руку, желая утешить его, однако вместо того, чтобы поддаться ей, как он поддавался прошлой ночью, его руки сделались жесткими и напряженными. Он покачал головой и отстранился, после чего поспешно ушел в дом.

Джой, оглушенная, постояла несколько минут, глядя, как отдельные снежинки падают на гравиевую дорожку. За последние полчаса небо затянуло тучами, и в воздухе ощущался запах дождя или снега. Она медленно поднялась по ступенькам Стэнвей-Хауса и вошла. Она была рада, что на сегодня не назначено никаких встреч. Массимо, которому выдали полный набор ключей, теперь приезжал и уезжал сам, взяв на себя всю ответственность за первую стадию реконструкции. Джой сомневалась, что сможет сосредоточиться на бумагах, и жалела, что она сейчас не у себя в конторе, где всегда стоит деловой шум. Там всегда есть с кем поговорить, с кем выпить в конце рабочего дня. И – чего не бывало с ней дома, в Нью-Йорке, – Джой ощутила себя совершенно и бесконечно одинокой.

«Что же делать?» – соображала она, поднимаясь в свои комнаты. С Шерон поговорить невозможно, только не после вчерашнего. Бегать тоже не хотелось после двухчасовой прогулки по пересеченной местности. Она не хотела есть, не хотела пить и была слишком взбудоражена, чтобы спать. Первый раз за всю свою взрослую жизнь Джой пожалела о свободном графике, ведь иначе ей пришлось бы, хочешь не хочешь, приняться за работу и сосредоточиться. Но пока Массимо не проведет все предварительные консультации и не привезет ей бумаги с полным описанием, ей нечем заняться. Через день или два, да, ей придется приступить к делу, но пока итальянец не утвердит субподрядчиков, не сравнит их предложения, парадом командует он.