Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри
Шрифт:
Несколько минут они сидели в молчании, вяло ковыряясь в тарелках. Джой отодвинула салат. Она уже сожалела, что заказала бутылку вина, потому что теперь придется сидеть вместе и пить его, да еще и каким-то образом впихивать в себя горячее. А ей больше всего на свете хотелось уйти прямо сейчас.
– Извини, я… – начала Шерон. Но не смогла завершить предложение. – Извини, – повторила она неловко.
– И ты меня извини. Просто ты всегда упрекала меня в цинизме, в том, что я не разделяю твоего романтического взгляда на жизнь, и вот я рассказываю тебе, что влюбилась
– Я понимаю. Просто эта новость явилась для меня полной неожиданностью.
– Для меня тоже!
– И я не представляю себе, к чему это приведет. Джой, я не верю, что ты переедешь сюда. Что ты сама-то думаешь?
– Я не знаю. Я познакомилась с ним всего неделю назад.
– И не представляю себе, чтобы такой человек, как Иэн, переехал жить в Нью-Йорк. Что он там будет делать?
– Может, станет мужем-домохозяйкой? Это шутка.
Шерон не улыбнулась:
– Не говоря уже о Лили.
– Я люблю Лили! Мы прекрасно поладили. На прошлой неделе ездили в Лондон и отлично провели время. Мне кажется, она будет рада, если мы с Иэном будем вместе.
– Так она не знает?
– Пока нет. Если только он не сказал, но вряд ли.
Официантка принесла вино и показала бутылку Джой. Джой кивнула, глядя, как девушка ловко поворачивает штопор и с легкостью вынимает пробку. Может, Шерон права. Может, все это просто безумие и она окажет всем большую услугу, если не позволит их отношениям зайти слишком далеко. Шерон, должно быть, почувствовала, о чем думает Джой, потому что, как только официантка ушла и они чокнулись и сделали по глотку, она заговорила негромко:
– Я боюсь, что ты просто ищешь способа отвлечься. Алекс Уайлдер действительно наплевал тебе в душу.
– Может быть, и так, – признала Джой. – Но только что-то непохоже.
– А на что похоже?
– Ни на что испытанное мною раньше. Совсем не так, как с Алексом. Или с кем-нибудь еще.
Шерон отпила глоток вина:
– А как?
– Как будто… я не знаю… легко. Мне плевать, накрашены ли у меня губы. Вчера днем я даже согласилась на конную прогулку.
– Ты же ненавидишь лошадей! Ты же их до смерти боишься.
– Вот именно. Но он сказал, что у меня получится, он заставил меня поверить, что у меня получится. И я согласилась.
– И что потом?
– Потом… потом я пошла работать. Во второй половине дня у меня было назначено много встреч с субподрядчиками, и вечером я не видела его, я вообще не виделась с ним со вчерашнего дня. Я не болтаюсь вокруг его дома в неглиже, если ты об этом.
– Я вовсе не об этом.
– Я приехала сюда работать, Шерон, а не спасаться бегством от романтической связи.
Шерон кивнула, ничего не сказав.
Официантка унесла тарелки из-под закусок и принесла горячее: жареная курица под соусом песто для Шерон и морской окунь в белом вине для Джой. Шерон взяла вилку и нож и набросилась на курицу, но Джой окончательно утратила аппетит. Она подумала, обидится ли шеф-повар, если она попросит завернуть с собой блюдо целиком.
– Интересная формулировка, – заметила
– Какая еще формулировка? – спросила Джой.
– Спасаться бегством. Сдается мне, что так оно и есть.
– И от чего, по-твоему, я спасаюсь?
– От Нью-Йорка?
– Я люблю Нью-Йорк!
– От одиночества? – И не успела Джой ответить, как Шерон продолжила: – Потому что именно это ты и делаешь – даже если сама не сознаешь, что делаешь, – и это несправедливо, Джой. Лили с Иэном пережили тяжелые времена, и последнее, что им нужно, – человек, который немного поразвлечется на фоне сельского пейзажа, чтобы потом исчезнуть из их жизни.
– Я не собираюсь исчезать.
– Точно?
– Только не из их жизни.
– И что это означает? Жизнь в скайпе и через электронную почту? Вот уж здорово!
Джой почувствовала, что в ней снова закипает гнев, и на этот раз она не собирается его подавлять.
– Послушай, Шерон, если тебе не по вкусу, что Иэн и я…
– Иэн и ты? – насмешливо переспросила Шерон.
– Да! Иэн и я! – Джой поняла, что даже при всем желании не сможет сдержать эмоции, рвущиеся потоком. – Я понятия не имею, к чему это приведет. Я не знаю, что готовит нам будущее. Я не знаю, к чему я стремлюсь, если стремлюсь к чему-то, или могу стремиться, мы с Иэном не знаем – хотя я подозреваю, – как отнесется Лили к перспективе делить отца с кем-то еще. Но я точно знаю, что он испытывает ко мне что-то. Настоящие чувства. И я точно знаю, что он был ужасно одинок долгие годы, и сейчас он, кажется, в первый раз со смерти жены открыл свое сердце для другой женщины. Даже если на том все и закончится, пусть! Даже если все это только для того, чтобы Иэн Маккормак снова ожил и решил, что может быть – всего лишь может быть! – у жизни осталась для него капелька счастья, то я буду рада и этому. По-настоящему рада. Даже если в итоге я все равно останусь одна в своем Нью-Йорке!
– Я вовсе этого не хочу! – воскликнула Шерон. – Я хочу, чтобы ты была с кем-то. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Но только не с Иэном. И не здесь.
– Я была бы в восторге, если бы ты осталась здесь!
– Честно говоря, я не верю в это, Шерон. Мне кажется, тебе нравится сознавать себя счастливой женой и матерью четверых детей, спокойно живущей среди идиллической английской природы. В противоположность мне, одинокой, незамужней, принесшей все в жертву карьере и поэтому несчастливой в том смысле, в каком ты понимаешь счастье. Мне кажется, подобный расклад устраивает тебя как нельзя лучше.
Шерон выпрямилась, ошеломленная. Она побледнела и казалась очень расстроенной.
– Если ты действительно так думаешь, ты совсем меня не знаешь.
– Знала когда-то. Ты была мне как сестра.
– Это было до того, как ты перестала замечать, что у меня рождаются дети, – выпалила в ответ Шерон. – До того, как не смогла приехать на мою свадьбу, до того, как стала видеть во мне человека, на которого ты не хотела бы походить.
– Я никогда не думала о тебе так!
– Нет?
– Нет!