Обсидиановая бабочка
Шрифт:
Они вылезли из машины быстрее меня, но я ведь только что сумела остановить кровь из руки. К счастью для меня, у Эдуарда была приличная аптечка на заднем сиденье. Я наложила большую пухлую повязку, а ножны сунула в карман.
Эдуард уже отпирал дверь, Олаф стоял за ним. Бернардо ждал меня, будто хотел предложить мне помощь, чтобы выйти из машины, но боялся. А я бы даже не отказалась – можете сами понять, насколько хреново мне было.
Раздался тихий и резкий звук взводимого затвора винтовки, и все произошло одновременно. Эдуард держал в руке наведенный на звук пистолет. Олаф вытащил пистолет, но не навел. Бернардо уже нацелился, используя дверь как опору. Я должна признать,
Гарольд со шрамами стоял, прислонившись к дальнему концу дома, наставив на Эдуарда дальнобойную винтовку. Почти все его тело было скрыто стеной дома, и винтовку он держал так, будто умеет это делать. Если бы он хотел завалить Эдуарда, то мог бы его опередить. То, что Гарольд никого не застрелил, значило, что им нужно что-то большее. Наверное.
– Только не паниковать, и все останутся живы-здоровы, – предупредил Гарольд.
– Гарольд! – удивился Эдуард. – Когда это вас успели вытащить под залог?
Он все еще глядел на Гарольда поверх ствола «беретты». Наверняка он целился в темя – лучшее место для выстрела наповал при том небольшом выборе, что у него был. Эдуард никогда не стрелял на ранение.
– Арестовали только Рассела, – ответил Гарольд, устраивая приклад у плеча поудобнее.
Упомяни о черте… Рассел вышел из-за угла позади Гарольда. На носу у него была нашлепка из ваты, щедро прибинтованная. Я ему сломала нос. Приятно.
– А я думала, что запугивание женщин и детей отнимает больше времени, – сказала я, держа пистолет позади открытой двери. Не хотела никому давать повод для стрельбы.
С другой стороны дома вышел долговязый молчаливый Тритон со здоровенным блестящим револьвером. Держал он его двуручной хваткой и передвигался вразножку, тоже достаточно умело. Рядом с ним шла женщина, двигаясь как гладкая смазанная тень. Шести футов ростом. Топ открывал плечи и руки, которые заставили бы устыдиться почти любого мужика. Только выпиравшие груди показывали, что она без лифчика и вполне женщина.
Олаф навел пистолет на них, Бернардо пододвинулся, и женщина обернулась к нему. Олаф следил взглядом за Тритоном, будто танцующим далекий танец. Женщина и Бернардо вели себя более прозаично – просто стояли и смотрели друг на друга через прицелы своего оружия.
Только Рассел продолжал идти, не вынимая пистолета. Я попыталась навести свое оружие на него, но он не остановился, только улыбнулся шире, и глаза у него стали еще злее, будто ему наконец-то представилась возможность осуществить какие-то свои планы насчет меня.
– Застрелишь меня – они прикончат твоих друзей. Нашему боссу нужна только ты. Но мы никого убивать не хотим, – сказал Гарольд торопливо, будто хотел прояснить ситуацию. Если бы я смотрела в дуло пистолета, который держит Эдуард, я бы тоже постаралась рассеять у всех какие бы то ни было сомнения.
Рассел приближался ко мне, хоть я и направляла ствол ему в грудь.
– Наш босс только хочет с ней поговорить, вот и все, – пояснил Гарольд. – Я клянусь, что он только хочет говорить с девушкой.
Я стала отступать, держа перед собой пистолет. Рассел шел вперед очень уверенно. И не остановится, если я не решу его застрелить. А я не хотела открывать огонь первой. Погибнут люди, и не в моей власти решить, кто именно.
Уже слышался хруст гравия под шинами грузовика. И единственное, что я могла придумать, – это повернуться и побежать. Сзади раздалось удивленное «эй!», но я уже перевалила через гребень и спускалась по противоположному склону. Вдруг меня перестали волновать и швы, которые могли разойтись, и моя усталость.
Стрелять в него я не могла, и надо было придумать что-нибудь другое. Я рвалась к деревьям, но Рассел, что бы там ни говорили о нем, бегать умел, и я слышала, как он это делает. Так что спрятаться я не успею. Пробегая мимо деревьев, я знала, что он меня догонит. Адреналин уже начинал спадать, меня одолевала жара своей цепкой хваткой. Сегодня я не готова была к долгой погоне. Значит, надо ее прекращать.
Я сбавила темп – чтобы и силы сэкономить, и Рассел бы догнал меня быстрее. Сделав глубокий вдох, я приготовилась и уже решила, как вести себя. И мое тело должно было с этим справиться. Мешкать я не могла, потому что болела спина, рука, все вообще. Рискнув оглянуться, я увидела, что Рассел уже почти догнал, совсем рядом. И я выбросила ногу в его сторону, изо всех сил целясь в яйца. Без колебаний, почти без подготовки, так, чтобы он по инерции столкнулся с моим ударом. Отдача заставила меня отпрыгнуть, и я исполнила прием, который у меня на тренировках не очень гладко получался, – удар ногой назад в повороте, туда, где должно было быть его лицо. И мой расчет был верный. Он скорчился, схватившись руками за пах, и рухнул на колени. Встал на четвереньки, тряся головой, но не отрубился. Черт его побери.
Сверху донесся голос:
– Я их не вижу!
На дне промоины лежал здоровенный кусок выбеленного солнцем и ветром дерева. Схватив его, я двинула Рассела по голове два раза – от души. Наконец-то он свалился на землю и замер. Проверять его пульс у меня времени не было. Промоина тянулась прямо ярдов на сто, а дальше ее загораживали кусты. На берегу было место, размытое больше других, вроде неглубокой пещеры. За долю секунды я выбрала, куда направиться. Вытащив нож из кармана, я швырнула его вместе с ножнами подальше в кусты и бросилась в пещеру на четвереньках, как мартышка, пригибаясь пониже. Уже в прохладе тени я услышала шаги сверху.
– Я их не вижу, – повторил мужской голос.
– Они сюда побежали, – ответил женский голос.
Среди бандитов две женщины? Вряд ли. Это значит, что там, наверху, против Эдуарда и ребят на один ствол меньше? Ладно, потом. У меня свои проблемы.
Скалы громоздились, как высохший водопад. Одна из них подступала прямо ко мне. Выдержит ли свод пещерки такую тяжесть? Я уже жалела, что сюда спряталась, но промоина тянулась по открытой местности слишком далеко. Мне не добежать туда, где ее русло выходит наружу, и еще эти кусты. Сегодня я бегаю не быстро. Если они решат, что я побежала к кустам, и не увидят меня, то план хорош. Если обернутся и заметят меня, то плох. Я слышала их шаги, и вдруг голос мужчины прозвучал прямо надо мной:
– Черт побери, это же Рассел!
Он спрыгнул в промоину и побежал к лежащему.
Женщина была осторожнее. Она соскользнула вниз, осмотрелась и в это время стояла так близко ко мне, что я могла бы дотронуться до ее штанин. Сердце колотилось в глотке, но я затаила дыхание и мысленно приказывала ей подойти к напарнику и не оглядываться.
– Он жив, – сообщил мужчина. Потом встал и пошел в сторону брошенных ножен. – Она побежала туда.
И он бросился к кустам.
Женщина последовала за ним. Он уже пробивался в кусты.