Обсидиановая бабочка
Шрифт:
Может быть, и сейчас поможет толика честности.
– Я задумалась, как бы сложилась моя жизнь, если бы я сперва встретила такого человека, как ты.
– Сперва. Значит, кого-то ты уже встретила.
– Я тебе говорила, что дома меня ждут двое мужиков.
– Ты еще сказала, что не можешь из них выбрать. Моя бабушка всегда говорила, что женщина при выборе одного из двоих мужчин колеблется только в случае, когда ни тот, ни другой ей не нужен.
– Не говорила она такого.
– Говорила.
Я вздохнула:
– Только не надо говорить, что я попала в семейную легенду.
– Ты мне не сказала, что уже занята. Скажи, чтобы я не терял время, и я перестану.
Я посмотрела на него – на самом деле посмотрела, проследила глазами линию улыбки, искорки веселья в глазах.
– Ты зря теряешь время. Прости, но мне кажется, что это так.
– Кажется?
Я покачала головой:
– Эрнандо, перестань. О’кей, я уже занята.
– Это не так, ты еще не сделала выбор, но о’кей. Значит, я тоже не тот, кто тебе нужен, иначе ты бы знала. Когда ты его встретишь, у тебя не останется сомнений.
– Только не говори мне об истинной любви, о союзе душ и прочем.
Он пожал плечами, теребя край простыни.
– Что мне сказать? Я воспитан на рассказах о любви с первого взгляда. Моя бабушка, родители, даже прадед говорили одно и то же. Они встречали своих суженых, и после этого больше никто для них не существовал.
– Ты из семьи романтиков, – сказала я.
Он кивнул с довольным видом.
– Мой прадед до самой своей смерти рассказывал о прабабке так, будто они еще школьники.
– Это приятно звучит, но я не верю в истинную любовь, Эрнандо. Не верю, что есть лишь один человек, который может составить счастье твоей жизни.
– Не хочешь верить, – уточнил он.
Я покачала головой:
– Эрнандо, ты переходишь грань между юмором и навязчивостью.
– Зато ты хотя бы стала звать меня по имени.
– Может быть, потому что больше не вижу в тебе угрозы.
– Угрозы? В чем? В том, что ты мне нравишься? Что я тебя приглашал куда-нибудь? – спросил он, нахмурив брови.
Я тоже пожала плечами.
– Что бы я ни хотела сказать, Эрнандо, просто перестань. Это ни к чему не ведет. Что бы я ни решила, все равно я буду выбирать между теми двумя, которые ждут меня дома.
– Судя по твоему тону, до этой минуты ты не была так уверена.
Я задумалась на секунду.
– Знаешь, ты прав. Наверное, я искала кого-то другого, кого-нибудь еще. Но это без толку.
– У тебя не слишком счастливый голос, Анита. А любовь должна делать человека счастливым.
Я улыбнулась, сама зная, что улыбнулась
– Если ты думаешь, Эрнандо, что любовь приносит счастье, то либо ты никогда не был влюблен, либо не был влюблен настолько долго, чтобы обнаружить в любви и нелицеприятные стороны.
– Ты не настолько стара, чтобы быть такой циничной.
– Это не цинизм, это реализм.
У него было грустное и сочувственное лицо.
– Ты потеряла чувство романтики.
– Его у меня никогда не было. Можешь мне поверить, и те ребята, что ждут меня дома, тебе это подтвердят.
– Тогда мне еще сильнее тебя жаль.
– Ты не пойми меня неправильно, Эрнандо, но, когда я слышу, как ты распинаешься насчет истинной любви и романтики, мне тебя жаль становится. Тебя ждет сильное разочарование, Эрнандо.
– Нет, если любовь существует.
Я с улыбкой покачала головой:
– Скажи, а детектив отдела по расследованию убийств имеет право быть наивным или правила запрещают?
– Ты думаешь, это наивно? – спросил он.
– Не знаю, но это очень мило. Я желаю тебе удачи, найти свою миз Которую-Нужно.
Дверь открылась, появился доктор Каннингэм.
– Доктор, ее действительно сегодня выписывают? – спросил Рамирес.
– Да.
– Почему мне никто не верит? – спросила я.
Они оба посмотрели на меня. Странно, как быстро люди замечают некоторые черты моей личности.
– Я бы хотел еще раз взглянуть на вашу спину, а потом вы свободны.
– Тебя есть кому отвезти? – спросил Рамирес.
– Я попросила сестру позвонить Теду, но не знаю, позвонила она или нет и был ли он дома.
– Я тебя подожду, чтобы отвезти. – Я не успела слова сказать, как он добавил: – На что же еще человеку друзья?
– Спасибо, и тогда по дороге ты меня проинформируешь о ходе дела.
– Ты никогда не отступаешь?
– Когда веду дело – никогда.
Рамирес вышел, покачивая головой, и оставил меня наедине с доктором. Каннингэм смотрел, тыкал пальцами и наконец просто провел рукой по моей спине. Она уже почти зажила.
– Впечатляет. Мне приходилось лечить ликантропов, миз Блейк, и у вас раны заживают почти так же быстро.
Я поработала левой рукой, натягивая кожу на месте укуса трупа. След от зубов был уже бледно-розовым, почти превратился в обыкновенный шрам, всего на несколько недель раньше, чем должен был. Я подумала, не исчезнет ли вообще шрам, или все-таки останется.
– Я исследовал вашу кровь. Даже передал образец в генетический отдел, чтобы они поискали что-то нечеловеческое.
– Генетические исследования тянутся месяцами, – заметила я.
– У меня друг есть в том отделе.
– Серьезный должен быть друг.