Очаги ярости

Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Тварь, в которую по неизвестным причинам превратился улыбчивый доктор, была полностью обнажена, что ничуть и не странно: на такое чудовище вряд ли напялишь хоть что-нибудь из человечьей одежды; помешает тому третий пояс конечностей и нарушенная билатеральность симметрии тела.

Тварь, как будто, дрожала от холода (без одежды не мудрено), но внимательный взгляд убедил Гонсалеса: это вовсе не дрожь. Доктор Хойл совершает совокупительные движения поочерёдно средним и нижним тазом, вероятно, готовясь к какому-то ксеносезону спаривания.

— Как считаешь, дотторе, — поинтересовался Рамирес, —

наш Бенито сумел бы такое разговорить?

Сам Бенито, пожалуй, нет. А вот Призма — возможно. Но поскольку и Призмы более нет, то нет и суда.

Интересная вышла шутка. Необычных таких очертаний. Перед ними бледнеет и образ каких-то там зомби. Мир, где возможно такое, бесполезно пытаться понять в земных вудуистских контекстах.

Даже стыдно становится за кое-какие амбиции.

Вот ведь бывает-то как! Служба безопасности горнорудной колонии, принимаясь за расследование случаев поджигания и распространения зомбо-волн, постаралась применить к этому делу самый научный, самый передовой подход. На совещании у Бенито крупный учёный Майк Эссенхельд — ну в какие только научные дебри не залезал, разработал методологию — ни единый консилиум не придерётся. С этой бы методологией — горы зомби сворачивать в поисках виноватых, ну а к чему пришли? Просто спросить у доктора Хойла, он, вроде, знает.

Очень смешно, но, как минимум, всё же практично. Почему не спросить у мерзавца-доктора, раз уж он себя так подозрительно вёл?

Но последний нюанс. У кого теперь спрашивать, когда доктор утратил практически начисто и разум, и память?

Интерлюдия 3. Мозаика: поди разберись

(почти сейчас, про ныне и всегда;

некто пытается мыслить в библиотеке Башни Учёных Нового Бабилона, но обнаруживает себя сокровищем Ближней шахты)

1

Перед тем, как пройти в элитный квартал Нового Бабилона, посидел на скамеечке рядом с Лопесом и, зажмурив глаза, «послушал эфир», о чём говорят.

— …а будет ещё хуже, помяни моё слово…

— …так Бенито поехал — знаешь, куда? В Свободный Содом!

— …там антенна находится. Разумеется, для М-связи…

— …а ты знаешь, зачем? Говорят, у них там эпидемия. Типа как зомбяки, только чуточку по-другому. Точно вам говорю…

— …ну и кто теперь будет чинить шкафы Оломэ?..

— …и за это Брандта хотели выгнать. Но подумали и вместо того…

— …а ты знаешь, где все?.. Всё начальство уехало в Ближнюю шахту. Да, и Флорес, и Рабен. И Башня Учёных в полном её составе…

— …он будет всех содомитов Призмой своей прижучивать! Призма — знаешь, какая штука? От неё и нормальным-то стыдно, а извращенцам позорным — так впору сгореть от сраму…

— …не то, снова не то. А вот почему никто не расследует дела со шкафами Оломэ, это, я тебе скажу…

— …тю! Так ты что, не знал? Ну так знай, для Бенито дурацкие зомбяки завсегда интересней, чем наши проблемы. Он не любит живых людей…

— …чтоб ты знал, этим следствием ныне занялись люди Флетчера…

— …какая-то сволочь ворует из шкафов Оломэ

самые главные ксеноблоки! Ну, в которых там…

— …а в Альянсе сказали, что не будут вводить войска. Но в том случае, если проклятый Сид отважится на нападение, то Альянс превентивным ударом заставит его заплатить…

— …вот. А что ты хотел от Бенито? Его никто ни в грош не ставит…

— …ну так этот урод — Эссенхельд, он и ворует. Здесь такая интрига…

— …эти — совсем типа зомби, только живые. Ну, почти…

— …Эссенхельд, чтоб ты знал, веган. Зачем ему таким промышлять?

— …ничего ты не знаешь! Свистнули Призму…

— …он-то хитрая бестия. Специально, чтоб на него не подумали. Но, ты знаешь, курносый Пепе…

— …говорят, что-то про ярость… Сам не знаю, какую ярость. Говорят, очаговую…

— …а будет голод. Кто теперь будет их всех кормить, бабилонских шахтёров?..

— …Флорес с таким не справится. Но справится Рабен…

— …Кухенрейн. Ты не слыхал фамилии? Кухенрейн. «Чистая кухня» в переводе. И вот он-то и «очищает» кухни. Да, от дешёвого мяса. Чтобы вызвать, само собой, катастрофу…

— …ксеноблоков на всех не настачишься…

Так когда-то серьёзные люди слушали радио, свято веря, что радио всем говорит исключительно правду. Ибо радио — Бог.

Вот и в тех голосах, что ты слышишь, отринув зрение, также звучат отголоски древнего карго-культа. Успокаивают, ориентируют, предлагают иллюзию знания.

Интересные голоса. Мимолётные, приглушённые, многие — на пределе слышимости. Поневоле достраиваешь из отдельных обрывков более длинные фразы. Приближаясь к тебе, голоса умолкают. Из-за этой особенности тебе кажется, что они говорят чуть ли не все о тебе.

Кроме того, из голосов далеко не каждый слышится тобой через уши. Кажется, есть и такие, что доносятся изнутри. Почему бы и не изнутри? Изнутри-то легче услышать.

2

Хорошо быть книжным червём — в переносном смысле. Этот смысл позволяет закрыться от всяких лишних проблем в библиотеке Башни Учёных — и старательно изучать книжные первоисточники.

Вот, например, сидский трактат «Очаги ярости». Он сегодня с особенной силой привлёк внимание. Отследил ли ты, почему?

Да. Голоса в элитном квартале. Это они говорили что-то такое о ярости. А незадолго до этого — говорил и ты сам. Помнишь, Бенито спросил об энергиях Сида? Тех, что проявлены в каждом из артефактов. Тех, что видны даже в темноте росчерками сидских письмён. Эти энергии, ты говорил, маркированы цветом. Ярость — оранжевая. Среди тех пяти артефактов, что получены при разорении гнёзд чудовищ, она явлена в Усечённом Конусе, ну а, стало быть, отсылает к фигуре Проглота. А Проглот, соответственно, алчная шарообразная тварь, в коей глотка, желудок, кишечник — неразличимы, так как все они есть одно. Ярость в Проглоте (и в Конусе) выступает в союзе с коричневой мощью «голода-и-жажды», а вдобавок и с той энергией «траура», что маркирована фиолетовым цветом. Если слить три энергии воедино, не смешать, но переплести в единый процесс, что тогда мы получим? По-видимому, жертвоприношение. Ритуальное пожирание некоей ценности, яростный акт алчной скорби по ней.