Очарованная
Шрифт:
Я сделала это, и это разбило мне сердце. Казалось, что каждый раз, когда он прикасался ко мне, он разрывал меня на части только для того, чтобы снова сплести острой иглой и темными нитями своей собственности. Я привыкла к боли, и это беспокоило меня.
Потому что эта покорность была окрашена тоской.
Я зашипела, когда Александр впился зубами в сильное сухожилие на моей шее. Он отстранился с тихим мычанием удовольствия и прошептал: —Я бы трахнул тебя у окна и использовал твои соки, чтобы написать свое имя на стекле, если бы у меня не было предыдущей помолвки.
Мой
— Во что, черт возьми, ты одет?
Александр ухмыльнулся и провел рукой по густой волне своих золотистых волос. На мгновение он так походил на молодого, высокомерного мальчика, что мне захотелось улыбнуться вместе с ним.
—Я одет в куртку для фехтования и брюки.
Я моргнула. — Кажется, я не знаю, что это такое.
Его улыбка стала шире, мягче, чем я когда-либо видела, настолько радостная, что даже достигла его глаз. — Если ты придешь, я покажу тебе.
Прежде чем я успела возразить, моя рука оказалась в его руке, и он потащил меня своей широкой походкой по коридору.
—Фехтование — древний вид спорта, впервые освоенный вашими итальянскими предками, но популяризированный французами. Это популярное времяпрепровождение мужчин Дэвенпорта с 19 века. Я некоторое время играл в университетской команде в Кембридже.
—Ах, scherma, — сказала я, переводя слово на итальянский, когда установила связь. — Меня не удивляет, что ты играешь с оружием.
Короткий испуганный смешок сорвался с его губ, и я заметила, насколько полны нижние по сравнению с изогнутыми верхними и какими перламутровыми бледно-розовыми они были.
—Я очень хорошо умею обращаться с инструментами и оружием, как ты уже начала обнаруживать.
Мы спустились по величественной мраморной лестнице в большую комнату и в левое крыло дома, где вошли в большой зал, превращенный в нечто вроде спортзала. В самом конце был длинный бассейн, который, казалось, не сочетался с замысловатым декором и греческими колоннами, а рядом с широкими матами расставлены современные тренажеры.
В центре этих циновок стоял мужчина, одетый в одежду, похожую на одежду Александра, только его костюм был черным. Мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать Риддика, потому что его красочные татуировки были скрыты, но когда я это сделала, я побледнела.
Александр, наблюдательный ублюдок, заметил мое удивление и слегка улыбнулся.
—Риддик обучен восьми боевым искусствам. Я моргнула, и он скользнул по мне довольным взглядом, проходя мимо меня, чтобы пожать руку Риддику. — А я тренируюсь в девятке.
Я молча стояла, наблюдая, как двое огромных мужчин обмениваются рукопожатием и тихо обсуждают свою тренировку. Александр отодвинулся ко мне, а Риддик подошел к буфету и достал слишком большие маски с перфорированными передними частями.
— Сиди здесь и смотри
—Почему я должна? Разве я не могу распоряжаться своими днями по своему усмотрению? — возразила я.
— Да, если ты мне не нужна.
— И тебе нужно, чтобы я сидела здесь и подтверждала твою доблесть с детским мечом?
Глаза моего тирана были темными, мечущимися, как грозовые тучи, когда он смотрел на меня, но, как во время грозы, в воздухе между нами потрескивало электричество. Моя кожа загудела и покрылась мурашками.
— Мне нужно, чтобы ты сидела здесь и наблюдала за своим Мастером. Мне нужно, чтобы ты смотрела, как я двигаюсь, видела силу моего тела и дисциплину моей походки. Мне нужно, чтобы ты смотрела, как я атакую и парирую так же легко, как мой следующий вздох.
—Почему? — спросила я, хотя каждый раз, когда я задавала подобный вопрос раньше, он издевался надо мной молчанием и загадочными взглядами.
Он изогнул бровь и рванулся вперед, чтобы схватить меня за руку, притягивая меня к себе так сильно, что я упала на него. Его туловище было жестким от кевлара, но я все еще чувствовала его тепло против себя и то, как его эрекция, словно оружие, прижималась к моему бедру. —Я дерусь так же, как трахаюсь. Думай об этом как о прелюдии.
Он отпустил меня так резко, что я сделала шаг вперед, прежде чем смогла выпрямиться. Его тихий смешок обжег мои щеки, как слишком близкое пламя, и я спрятала волосы на лице, когда подошла к небольшому набору скамеек напротив матов, чтобы сесть.
К тому времени, как я устроилась, оба мужчины стояли на корточках, с поднятыми тонкими мечами и одной рукой за спиной.
— На стражу, — крикнул Риддик.
И начался шквал.
Их движения были быстрыми, как крылья стрекозы, приземлялись и парировались с полным спокойствием и точностью. Я заметила, что слуга сидел за столиком в стороне и вел счет на цифровом экране. Никогда не было больше момента, когда Риддик лидировал.
Александр был прав.
Он был доминантом в спальне точно так же, как на корте и в жизни. Я трепетала, когда наблюдала, как его широкое тело движется с такой скоростью и грацией. Непрошенные мысли о том, как он использовал свои стеганые руки, чтобы обрушить флоггер на мою разгоряченную кожу, пробудились у меня в голове, о том, как легко ему было преследовать меня через бальный зал на своих толстых бедрах и быстрых ногах, а затем удерживать меня вниз с каждым резным дюймом его тела, когда он трахал меня в пол.
Они фехтовали три партии, и Александр выиграл все три.
Меня это не удивило.
На самом деле я почувствовала странное трепетание удовольствия в груди от того, что Александр так здорово обыграл Риддика.
Может быть, дело было в том, что человек, покоривший меня во многих отношениях, только что доказал, что способен победить другого, кого-то, способного помешать ему даже больше, чем я, и все же он проиграл.
Александр был королем этих звериных джунглей, и я почувствовала облегчение, узнав, что я не единственная, кто вынужден подчиняться его правилам.