Очарованная
Шрифт:
Тем не менее, кулинария не была моей страстью, равно как и занятия в великолепном спортзале, которыми я занималась в остальное свободное время.
Именно Ноэль составлял мне компанию в те моменты, когда скука угрожала захлестнуть меня, как будто он знал, когда я была склонна нарушить данное Александру обещание. Я знала, что проводить время с его отцом запрещено, хотя совершенно не понимала, почему. На мой взгляд, Ноэль был не в том возрасте, явно на пенсии, но все еще достаточно здоров, чтобы желать умственного размышления и интересной компании.
Сначала я боялась, что слуги будут сплетничать
Кроме того, мне нравилось иметь тайну от человека, который мнил себя самым всемогущим и важным человеком в моей жизни.
Большую часть дня мы проводили за шахматным столом перед огнем, поскольку серый мир Англии становился еще темнее и влажнее с наступающей зимой. Я научилась двигать фигуры так, как если бы они были продолжением моего разума, и как парировать искусные атаки Ноэля, почти всегда агрессивные, своими тонкими защитными движениями. В основном я научилась бороться своими пешками — когда пожертвовать ими ради общего блага, а когда превратить одну в более впечатляющую фигуру.
Однажды одна из этих белых пешек пропала, и Ноэлю пришлось взять запасную. Я не сказала ему, что прикарманила его, но я думаю, что он знал, и ему было все равно.
Ему нравилось мое общество, но я была такой же пешкой, как и та, которую украла, и мы оба это знали.
Я проснулась в первый день третьего месяца моего пребывания в Перл Холле без Александра. Он был в Лондоне на ночь, хотя и связался по скайпу, чтобы посмотреть, как я использую огромный черный фаллоимитатор, который он мне дал, на моей крошечной киске. В то утро я все еще была мокрой, и, как он велел, не стала мыться. Вместо этого я послушно оделась в одежду, которую всегда готовили для меня по утрам, какое-то дорогое платье, которое позволяло двигаться свободно, но облегало мои изгибы, и отправилась на ежедневное исследование дома.
Только в то утро Ноэль ждал меня перед двумя двустворчатыми дверями, которые, как я прекрасно знала, были заперты для меня.
— Здравствуй, моя дорогая Рути, — поздоровался он, как обычно.
– Сегодня у меня для тебя сюрприз.
Эти двери отличались от других дверей в доме, они были двойными и вырезаны из тяжелого древнего дерева, которое в некоторых местах потрескалось и стало гладким. Их не заменили и не покрасили в чистые, светлые тона остальной части дома.
Еще до того, как Ноэль схватился за грубые металлические ручки и толкнул утяжеленные двери, я знала, что внутри будет библиотека.
Всякий раз, когда я проходил мимо, я чувствовал запах пергамента и ткани, просачивающийся из-под тонкого клина под дверью. Мне так хотелось внутрь, что иногда во время ежедневного обхода трехэтажного особняка я стояла снаружи и прижимала пальцы к оспинам и завиткам в дереве, представляя, какие сокровища спрятаны внутри.
Я никогда не могла предположить, что они будут так ужасно внушать благоговение, как это.
Огромная комната была в длину больше, чем в ширину, и до стропил была заполнена искусно вырезанными деревянными полками, выкрашенными в белый цвет и обшитыми сусальным золотом. Потолок был расписан, как и многие другие в доме, но эти изображения изображали
Паркетный пол был отполирован до яркого блеска там, где он виднелся из-под массивных выцветших персидских ковров, а в самом дальнем конце большой комнаты стоял мраморный очаг, такой огромный, что в нем могла с комфортом разместиться вся моя итальянская семья.
Я хотела прожить свои дни среди книг и умереть, свернувшись калачиком в глубоком кожаном кресле перед камином.
—Ты увлечена этим, — сказал Ноэль с улыбкой гордого отца. — Я знал, что ты будешь рада.
—В английском или итальянском не хватает слов, чтобы выразить, как сильно я это люблю, — честно сказала я ему, проводя пальцами по большому глобусу на деревянной подставке. Мой указательный палец безошибочно скользнул к маленькому месту на карте с надписью «Неаполь».
— Тебе может быть интересно, почему Александр забаррикадировал тебя. —Это не было вопросом, но я чувствовала, как приманка мелькает в свете, льющемся сквозь кривые стеклянные окна.
Он хотел порыбачить, а я была ценной форелью, которую он собирался поймать.
—Честно говоря, герцог, я пришла к выводу, что задаваться вопросом, почему мастер Александр что-то делает, бесполезно.
Он усмехнулся и сложил руки за спиной, создавая идеальный образ воспитанного английского джентльмена в дорогом костюме.
—Как бы то ни было, позволь мне на мгновение проникнуть в саван.
Я смотрела за ним через всю библиотеку к стульям, расставленным вокруг камина, и проследила за его взглядом до картины маслом, висевшей над камином.
Изображенная там женщина была одной из самых красивых, которых я когда-либо видела, но у меня перехватило дыхание не от этого.
Нет, это был поразительно очевидный факт, что она итальянка.
Это было в ее теплом оливковом цвете лица, хотя кожа у нее была светлой после того, как она провела некоторое время в Англии, и в миндалевидной оправе ее темных глаз с ресницами. У нее были густые черные волосы и брови сицилийской женщины, а также фигура, высокая острая грудь и широкие бедра после аккуратно подтянутой талии.
— Моя жена, — объяснил Ноэль, в его голосе тщательно отсутствовали какие-либо чувства. —Кьяра скончалась девять лет назад. Кажется, я слышал, как мистер О'Ши объяснял это на кухне, когда мы впервые встретились.
Я кивнула, мой голос застрял глубоко в моем горле. Было множество соболезнований и вопросов, которые я хотела подарить ему, но я не думала, что они будут хорошо приняты.
—Я хочу сам рассказать тебе небольшую историю, чтобы ты могла лучше понять, что ты делаешь здесь, в Перл-Холле.
Мой рот открылся от шока, и моя рука полетела, чтобы прикрыть его.
Ноэль предлагал мне ответы на некоторые из многих вопросов, которые преследовали меня с момента моего приезда, и я не хотел говорить или делать что-либо, что могло бы лишить его щедрости.
—Садись, пожалуйста, — сказал он мне, а затем подождал, пока я опустилась на один из стульев из красного дерева, прежде чем он тоже сел. Я смотрела, как он устроился поудобнее, закинул одну ногу на другую и сцепил пальцы, готовясь рассказать свою историю.