Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира
Шрифт:
На лице Иорвета я заметила след улыбки, оставшейся от полёта, но она тут же сползла, и он, быстро оглядевшись, достал из сумки верёвку. Я протянула ему пузырёк с Кошкой, влила в себя свою дозу. По обе стороны хода поверху стены было темно — у нас было несколько минут до прихода патрульных. Иорвет подпрыгнул и подтянулся на барьер, который ограждал запретный сад царицы от любопытных взглядов охраны. Свесился с него и протянул мне руку.
На несколько мгновений мы задержались наверху, пока Кошка не начала действовать. Темень под стеной стала сереть. Иорвет приложил крюк к краю, сбросил конец верёвки и кивнул мне. Перебирая руками, я съехала вниз,
Нас окружали густые джунгли — во всяком случае, именно так в темноте выглядели переплетённые заросли увитых лианами раскидистых деревьев и причудливых кустов с гигантскими листьями. Неподалеку журчал ручей, и сад, который нам предстояло пересечь из конца в конец, полнился шорохами, кваканьем и хлопаньем крыльев ночных птиц.
Сконцентрировавшись, я не почуяла опасности, и мы бесшумно заскользили по мягкой траве, стараясь не слишком отдаляться от стены.
Сквозь листву начал пробиваться свет, и к звукам ночи добавились далёкие всплески смеха. Кусты поредели, и впереди за лужайкой потянулась балюстрада, огораживающая сад наложников. Мы продолжали путь в тени деревьев, пока слева не показался высокий дворец с многоярусной крышей. В нашу сторону от него тянулась колоннада, по которой гуляли блики подсвеченной лампами воды бассейна. Обнажённые юноши и девушки резвились в нём, смеялись и брызгались, стоя по пояс в воде, другие же — в шёлковых струящихся одеждах — прохаживались между увитых лианами колонн. Откуда-то из глубин дворца лилась тихая струнная музыка.
— Аппетиты у царицы королевского размера, — прошептал Иорвет.
— И весьма разнообразные, — согласилась я, заметив, что среди наложников большинство не было людьми.
Джунгли закончились, и до следующих деревьев, похожих на фруктовые, предстояло добраться по открытому участку с цветочными клумбами, разбитыми вокруг белых мраморных изваяний. Стараясь не наступать на цветы, мы перебегали от статуи к статуе. К белоснежной фигуре в виде сидящего льва я подбежала первой.
Статуя ожила и бросилась на меня бесшумно и молниеносно, и я даже не успела кинуть зажатый в руке соломенный шарик. В миг пантера повалила меня на спину, в плечах вспыхнула острая боль от когтей, и исполинская кошка, вдавливая меня в землю, стала втирать в мою сумку гигантскую голову. Иорвет, ухватив за ноги, выдернул меня из-под навалившейся туши, вырвал из руки приманку и сунул снежной пантере в морду. Та замерла, уткнувшись носом в соломенный шарик, длинные вибриссы стояли дыбом. Я поползла к деревьям, а Иорвет откинул шарик в сторону. Пантера в прыжке поймала его передними лапами и, повалившись на бок, стала мордой тереться о солому.
— Я не смогла почуять её, — шёпотом оправдывалась я, пока мы бежали по саду. — Они какие-то другие.
— Стой! Ещё одна, бросай!
Теперь, когда мы знали, как выглядят снежные пантеры, заметить их в темноте стало легче. Они не нападали издалека, предпочитая сначала подобраться поближе, и брошенная пахучая приманка тотчас же отвлекала их. Ещё три соломенных шарика пошли в дело, пока мы добрались до густой живой изгороди, по другую сторону которой за деревьями виднелся дворец царицы — с узкими арочными окнами высотой во всю стену и двумя ярусами золочёной крыши.
Участок запретного сада, посреди которого стоял дом Хатун Мелике, был будто целиком перенесён из Страны Озёр. Из земли росли
Одна из них разогнулась, и сердце моё заколотилось — мне показалось, что это была Рэя. Женщина была столь же высока и так же мощно сложена. Но через миг беспочвенные надежды развеялись — обострённое Кошкой зрение помогло рассмотреть в ночном сумраке незнакомое лицо, чёрные губы и татуировку на подбородке. Женщина направилась в дом, и на её поясе слегка позвякивали свисающие бахромой металлические подвески. С таким же тихим звоном вторая удалилась в сторону сада наложников.
— По моему сигналу бежим, — едва слышно прошептал Иорвет, кивнул на мостик и полуприкрыл глаз, прислушиваясь. За первой женщиной закрылась дверь. — Сейчас!
Пригибаясь, мы выскочили из кустов и помчались к реке. В два прыжка преодолели мостик и скрылись в тени валуна. Я с облегчением выдохнула — даже на расстоянии вытянутой руки я едва могла рассмотреть Иорвета на фоне чёрного камня. Дворцовая дверь открылась вновь, мы переждали, пока ещё одна женщина из Двенадцати не пройдёт мимо, и от камня к камню перебрались за дворец. Приметив подходящую сосну, Иорвет ухватился за нижнюю ветку и, как Маугли, забрался на верхушку. Пополз к крыше по одной из ветвей и, перекинув верёвку, чтобы концы свисали с двух сторон, соскользнул по ней вниз. Потом раскачался и мягко спрыгнул на крышу. Я поняла, что всё это время не дышала.
Освободив верёвку, он зацепил крюк за карниз и скинул мне конец.
***
Под густой тенью верхней крыши мы ползком обогнули две стены прежде, чем нашли место, откуда было видно дитя. Узкие резные вентиляционные окна опоясывали по периметру все стены этого полуэтажа, стиснутого между карнизами кровель. Мы улеглись на скате нижней крыши и наблюдали за происходящим в просторном дворцовом зале. Изнутри шёл тёплый воздух с запахом благовоний. Дракончик — крохотная ювелирная копия Виллентретенмерта, лежал свернувшись среди расшитых золотом перин на высокой каменной кровати, в основании которой виднелось печное устье.
— Вот для чего Хатун Мелике построила новую печь, — прошептала я. — Это колыбель для дитя.
Иорвет не ответил и перегнулся через меня, чтобы заглянуть в зал.
— Надо подождать, пока уйдёт охрана, — тихо сказал он. — Похоже, что они ждут царицу.
Я снова прильнула к решётке. Посередине гигантского зала, занимающего, видимо, существенную часть дворца, стояла необъятная кровать с резным балдахином, на которой щуплая сгорбленная старуха неторопливо взбивала подушки. Дверь охраняли две воительницы из Двенадцати.
Время шло. Охранницы время от времени открывали дверь и выходили наружу, дракончик спал. От Иорвета, лежащего рядом, шло тепло, а в пелене облаков стали появляться прорехи, через которые проглядывали звёзды.
Служанка обошла зал и с помощью гасильника на длинной палке потушила свечи на стенах. Спальня царицы погрузилась в полумрак, и только у её кровати и у колыбели дитя неярко горели ажурные зерриканские фонарики. Охранницы вышли.
— Пора? — прошептала я.
— Нет, — ответил Иорвет, и я услышала голоса. Дверь отворилась.