Очерк о родном крае

Кокоулин А. А.

Домой, решил Марек.

По ступенькам чуть ли не сбежал. Будто с урока дунул. Или с лекции - в кафе. Выпустили, даже не проверяя.

Ах, хорошо!

В вышине развиднелось, опухлость хмурая спала, синь пробилась пронзительная, глубокая, только что ахни и замри. Лето.

От чувств Марек запрыгал по плитам то на одной, то на двух ногах, с сумкой в руке, с плащом под мышкой. 'Классики', что ли, игра раньше называлась? Когда по расчерченным квадратам скачут? Раз-два-три...

Теперь уже из будочки при шлагбауме на него пялились.

И у них европейцы в детство не впадали. Не принято такое у просвещенных. Ну так что возьмешь с убогих?

– Здравствуйте еще раз, - сказал Марек охраннику.
– Магазин здесь есть где-нибудь поблизости?

Охранник мотнул головой и придурковато улыбнулся.

– Не знаю. А вы это что?

Он был тоже из новой генерации. Молодой. Что у них сейчас, у молодых? Компьютеры? Клубы? 'Контра'?

– Это называется 'классики', - Марек специально для охранника проскакал еще метра три, старательно не заступая на стыки.
– Знать надо.

С тем и расстались.

Магазин обнаружился, стоило пройти чуть назад к вокзалу. Не с пустыми же, в конце концов, руками являться! Не совсем еще болванчиком из своих европ после семилетнего отсутствия приехал. Да и черт знает, как сейчас живут. В письмах-то всегда все хорошо...

Створки на фотоэлементе плавно утекли в стороны.

Небольшой зальчик встречал высокими, от пола до потолка, зеркальными витражами. На ажурных полках, отражаясь, умножаясь, искрясь, толпились бутылки. На самом верху - коньяки в разнокалиберных благородных сосудах, чуть ниже - текила и виски, в подвале, у ног - вина, видимо, не особо было любителей.

А в середке...

О, белый водочный край! О, три ряда чистого, прозрачного, как слеза, змия! 'Пшеничная', 'Новая', 'Старая слободка', 'Перцовая', 'На березовых бруньках', 'Можжевеловка'. 'Мятная'. И еще, еще. 'Хохлома'. 'Родничок'. 'Мичман'. Ноль-три. Ноль-пять. Литр. Золотые и серебряные колпачки. Разноцветье этикеток. Самые что ни на есть божеские цены.

Марек так и застыл.

Когда мы хрупнем да запьем, завертелось в голове, вдруг пропадает окоем, и видно все, что было скрыто, в один присест, в один прием...

Эльдорадо, мать его, водочное.

– Здравствуйте!
– Продавец материализовался из воздуха и, подшагнув к Мареку, обвел полки широким жестом.
– Вам что-нибудь подсказать?

Подтянутый, лощеный, румяный.

– Дешево-то что так?

Заинтересованно осматриваясь, Марек пошел вдоль бутылочной галереи. Отражение в такт кривило ноги и помахивало плащом. Продавец с двойником семенили следом.

– Цены от производителей...

– А продукты?

– В смысле, закусить?

Марек обернулся.

Мясистое лицо треснуло улыбкой навстречу. Втюхать клиенту, втюхать, продать, порекомендовать, подстроиться...

Что там читать в нем?

– Или вам набором?
– просто-таки немыслимое подобострастие.

Га-аспадину удобно набором...

А этот, подумалось Мареку, пятерку бы

взял. Ему не тошно. И рейхсмарки, наверное.

– Набором - это как?
– отвернувшись, он обнаружил в конце зальчика уголок с бакалеей и направился туда.

– Очень просто, - продавец нырнул за прилавок, заспешил, - например, есть набор - называется 'На троих': две бутылочки 'Колючей', сорокапятиградусной, хлеб, сырок, вареное яйцо, сто грамм ирисок 'кис-кис'.

– А еще?

– Для любовных встреч есть пикантный набор, - продавец чуть ли не замурлыкал, - он называется 'Две свечи'. Шампанское для дамы, водка для кавалера...

Марек чуть не продолжил: '...хлеб, сырок, вареное яйцо'. Или нет, подумал, конечно же, две свечи, в названии ж сказано.

– ...виноград, нарезка, конфеты 'грильяж'. Ах!

Лицо у продавца сделалось мечтательным. Взгляд его поплыл из зазеркалья куда-то наружу и вернулся затуманенным.

И опять же - что в нем читать?

– Нет, - Марек постучал ногтем по каленому стеклу прилавка, - мне нужны консервы, колбаса, сыр хороший, желательно швейцарский, овощи...

Продавец поскучнел.

– Боюсь, - развел руками, - у нас узкий профиль. Есть еще набор 'Врачебный'. Там такие маленькие стаканчики и коньяк.

– Ясно, - Марек кивнул.
– А где-то здесь поблизости нормальный продуктовый...

– Вроде бы на той стороне, через дом.

– Спасибо.

Марек уже повернулся, потом кинул взгляд на застывшую за прилавком фигуру, грустно уставившуюся в пустоту (как робот выключенный, честное слово), вздохнул. Потратимся?

– Пиво-то, - спросил, - хоть есть?

– Конечно!
– Продавец с энтузиазмом, чуть ли не со всхлипом ожил.
– Вам какое?

– Местное.

Чмокнула прозрачная дверца холодильника.

– Областное подойдет? Здесь, в Лешаках делают, немецкий завод.

– Свежее?

– Вчера завезли, - продавец протянул бутылку.

На бутылке, холодной, зеленоватого стекла, было написано: 'Лешаковское светлое'.

– Это что, - хмыкнул Марек, - кругами водит?

– Простите?
– не понял продавец.

– Не берите в голову, - Марек махнул рукой.
– Евро принимаете?

– Разумеется. У нас даже курс выше официального, - подмигнули ему.

Сумку, освободив ремень, пришлось повесить на плечо.

Пиво пенилось и пилось гладко. Тут же, у магазина, Марек сам не заметил, как выдул пол-бутылки. Научились-таки делать. Не советские 'жигули', за которыми когда-то, давным давно, отстаивал очереди отец. И еще радовался. О, 'жигули'! Ах, эх, о-хо-хо!

Помнится, колыхались эти 'жигули' в бидоне словно желтоватая теплая моча, и на вкус - (хочешь попробовать, Марек?) - кислятиной были жуткой.

Вот же гадство - пива хорошего не было!

Марек взболтал и с наслаждением допил. Облизнул губы. Ну-ка, бутылочку - в урну, самому, слегка отяжелевшему - марш, марш! Мы идем, и все идут...