Очки для Босха
Шрифт:
– - Значит, вся история, мифология...
– - ...а также химия, физика, география - частичный продукт коллективного бессознательного истинно живущих, - подхватил патологоанатом.
– - А эти..., истинно живущие понимают, что делают?
– - Немногие. Очень немногие. Мир полон истинно живущих людей, которые чувствуют себя обездоленными, людей у которых есть всё, что они себе пожелают, и, тем не менее - они несчастливы. Людей, которые чувствуют своё одиночество в толпе. Ведь мир по большей части населён фантомами.
– - И ты от одиночества сотворил себе весь этот цирк.
– -
– Вот Зигфрид создал себе великолепный экземпляр уссурийца, - словно по команде, тигр бросился на прутья клетки, - антиподистка Надя - незаметных помощников, - мимо них просеменили крохотные карлики.
– А...
– - ... а братья-педерасты коллективным усилием вообразили семимильный член, и на свет появился златокожий удав, - догадался Конек.
– - Наоборот, это Аспид их сотворил, - невозмутимо ответил патологоанатом.
– - Змеюга?
– - Не только человек способен грезить. А братьев зовут Адам и Ева. После первого канонизированного провала змей решил попробовать однополую комбинацию.
– Антрепренёр закурил сигару.
– Вот так мы и живём. Творцы и твари - под этим шатром все равны.
– - Но ЕМУ нет равных!
– сверкая сценическим бикини, на пороге галереи появилась антиподистка Надя. Она грациозно подлетела с поцелуем к боссу и покривилась.
– Ты не мог бы на время прекратить сосать эту дрянь?
– - Если вас это беспокоит, мамзель, - Пасюк медленно сжевал и проглотил сигару.
– Это Конёк, - представил он кукловода.
– Наденька, познакомь пациента с труппой, - и церемонно удалился.
– - Начнём знакомство... с меня?
– многообещающе улыбнулась Надя.
Когда представление закончилось, Панда, тщетно прождавшая Конька у выхода, вернулась к Сумо и устроилась спать в отведённой для них мансарде.
– - В тот день, когда Учитель плакал, он не пел, - этими словами Сумо встретил припозднившегося кукольника.
– Я разорён.
Санитарная Служба запретила торговлю спиртным в заведении, чем окончательно подорвала его бизнес.
– - Так и написано: "...запрещается. Главный Патологоанатом Санитарной Службы Пасюк". Даже точку в конце не поставил, эсэсовская сволочь.
И вот он, с серьёзными намерениями, сидит в окружении батареи разномастных бутылок.
– - Кажется, мне знакома эта "сволочь", - задумался Конёк.
– Внесём-ка ещё один пунктик в нашу сделку.
– - Не стоит. Когда протрезвею, уйду на пенсию.
– - По инвалидности. В твоём возрасте не следовало бы так много пить, - назидательно заметил Конёк.
– - Давай не будем считать года, печали и выпитые бутылки. Тебе уже тоже не пристало по дорогам автостопом маяться.
– Бармен налил обоим.
– - Когда ты в дороге, ты выпадаешь из жизни, - задумался кукольник.
– Едешь откуда-то - куда-то, сам не зная хорошенько, кто ты такой. Можно пялиться в ночное окно: тени, луна, звёзды, сигналы встречных грузовиков. Кто за рулём? Такие же свободные души, - Конёк приложился к стакану.
–
И он рассказал Сумо о том, как на заре времен существовала горсточка "истинно живущих". Как сначала, сами того не зная, они силой своего желания сотворили себе возлюбленных и врагов, друзей и рабов, населили мир богами и демонами. Как некоторые из "истинно живущих", постепенно осознав собственную силу, стали использовать свои возможности к собственной выгоде. Но не все они "ведали, что творили". Проходили века, население планеты пополнилось случайными порождениями смутных желаний, страхов, надежд и неудовлетворённых амбиций. Эти стихийные существа, "дикобразы" (порождённые диким образом) мешали целенаправленным опытам "реальных" скроить мир по своим меркам, и они организовались, чтобы общими усилиями покончить с анархией и навести "порядок".
– - И чего теперь стоит моя свобода?
– спросил Конёк.
– К чему Дорога? Автостоп?
– - Дорога существует не ради цели, а для путешествия, - возразил Сумо.
– - Кто я теперь, кукловод или марионетка?
– продолжал Конёк.
– И что вздумается паршивому ублюдку, дёргающему меня за нитки? И зачем тогда вообще жить?
– - Птицы перед смертью горестно кричат, люди перед смертью говорят о важном.
И они долго выпивали и говорили "о важном", о важном и о печальном, о своём и чужом, рассуждали о концах и началах... А когда Конёк отправился спать, Сумо всё ещё продолжал беседовать с другом:
– - Не то чтоб мне не нравился ваш путь, но сил моих недостаёт.
– - В ком сил не достаёт, на полпути бросают. А ты ещё не начинал идти!
Поднявшись в мансарду, кукольник остановился перед спящей девочкой. Во сне Панда горько плакала. Конёк пытался было утешить её, погладить по голове, но в последний момент отдёрнул руку - кофр с реквизитом, сияющий в лунном свете коваными уголками, с грохотом перевернулся с торца вверх крышкой. Панда не проснулась. Кукольник осторожно открыл крышку и достал Бубу. Расправил нити, качнул коромыслом, и вот марионетка, на цыпочках, бормоча колыбельную мантру, приблизилась к плачущей во сне девочке. Буба присел на краешек постели и осторожно погладил Панду по голове. Панда всхлипнула, перевернулась и, не просыпаясь, уложила куклу рядом с собой. Конёк, сидя на своей койке, долго смотрел, как девочка в объятиях Бубы успокаивается. Потом и сам уснул.
С утра Панда дулась за вчерашнее, добавляя кукольнику на его и без того похмельную голову. Конёк, пытаясь оправдаться, рассказал ей об ангажементе и о том, что собирается присоединиться к труппе АНАТОМИЧЕСКОГО ТЕАТРА.
– - Чтобы дальше трахаться с этой размалёванной циркачкой!
– подхватила Панда.
– Да от тебя уже крысой пахнет! И не думай, что я с тобой попрошусь, козёл!
Панда хлопнула дверью.
– - Слушай, Буба, я по утрам всегда так туго соображаю?
– спросил, оставшись в одиночестве, кукольник.