Очки для Босха

Фесенко Владислав Леонардович

План Сумо состоял в мобилизации бродяг всякого рода-племени, рыцарей Дороги, представителей вольных профессий и прочих поборников свободы. Он взялся за организацию "священного похода на лицемеров-лицедеев и врачей-узурпаторов, засевших в Стационаре и плетущих оттуда свою грязную Паутину Всемирного Заговора Против Великой Мечты Человечества". По этому поводу будущему воинству была проставлена выпивка. А также оружие и амуниция, оставшаяся у бармена от прошлой, кочевой жизни.

– - Кто утром слышит о пути, тот может вечером и умереть спокойно!
– закончил свою речь Сумо.

Речь

и выпивка (в любой последовательности) были оценены рекрутами по достоинству:

– - Что это он там распространялся насчёт Мечты Человечества?

– - Не бери в голову - он может сотворить из малой нужды Великую Мечту.

– - А как, по-твоему, что вообще затевается?

– - Что-то жуткое в самурайском духе, с морем крови и гибели всех нас.

– - А-а, как обычно.

– - Именно!

Когда захмелевшее воинство разошлось готовиться к выступлению, Сумо указал на изрядно поредевшую груду оружия и поинтересовался у Лели, почему она ничего себе не выбрала.

– - Да я и из распылителя промажу по слону, - улыбнулась Гадалка.
– А ты? Что, так и пойдёшь с голыми руками против зубов, когтей и ещё неизвестно чего, что они там приготовили? Ведь это нелепо. Никому не нужное рыцарство.

– - Когда стреляешь в человека, - ответил Сумо, - это не как в кино: выстрел, и человек падает, хватаясь за грудь, - Сумо отпил из бутылки.
– Нет, это куда грязнее. Кладёшь палец на курок и тянешь, тянешь, стреляешь, пока он не падает. А когда попадёшь, идёт не просто кровь. Он блюёт, он ссытся. Потом они бьются на земле, как рыбы в моче и крови...
– он закрыл глаза.
– А девчонка кричит: "Папа, папа!.." У неё рубашка была порвана, и пуля попала вот сюда, - он показал себе на грудь, - как третий сосок. Крови не было - просто сосок рядом с настоящим... Просто сосок!
– Он резко и коротко засмеялся. Смешок казался всхлипом.

– - И теперь ты спасаешь Панду. Как трогательно! Не "мир", а одну маленькую строптивую девчонку!
– Леля села рядом с Сумо.
– Господи, какие же вы, мужики, тупые! Тупые и несчастные.

Стационар, куда загнали Кукольника крысы, был огромным лабиринтом. Он казался гигантским муравейником, вывернутым наизнанку, где с деловитой суетой сновали туда-сюда санитары, крысы и их рабы, ухаживающие за матками и личинками. Конёк, избитый и искусанный, валялся в сыром закутке. Где-то рядом, он чувствовал это, держали Панду. Лежа на склизком полу лабиринта, Конёк смотрел, как над ним, высоко в небе, скелет Большой Доброй Рыбы переворачивался вверх тем, что раньше у неё было брюхом. Последние её мысли были о девочке: "Как она там, внизу, моя икринка, мой малёк, звёздочка моя?" Боль Рыбы передавалась по повреждённому позвоночнику кукольника и пульсирующим спазмом отдавалась в горбу.

– - Ну что, молодой человек, отпала охота паясничать?
– появление главного патологоанатома вывело Конька из забытья.
– А ведь вам прочили блестящее будущее! Впрочем, для вас не всё ещё потеряно, время до Воплощения Ретранслятора ещё осталось.

– - Отпустите девочку. Зачем вам Панда, ведь я у вас в руках.

– - Значит, ты пришёл принести себя в жертву? Ах, какое благородство! И какое самомнение!
– возмутился Пасюк.
– Ты давно у нас в руках, и был нужен только в качестве инструмента влияния. Царица испытывает к тебе странную привязанность.

– -

Царица?
– подскочил Конёк, но тотчас со стоном опустился на место.

– - На неё пал выбор, - поморщился Пасюк.
– Эта сопливая девчонка обладает редким видом психической энергии блокирующего характера. Уже сейчас она создаёт помехи в нашей Сети. Пока она не овладела этой энергией в полной мере. Но ничего, - грязно захихикал Лавр Ильич, - ею овладеет Транслятор. И тогда явится новое поколение Ретрансляторов, способных контролировать всё ментальное пространство Вселенной. Твоей подруге оказана великая честь - выносить, выкормить и выпустить в мир этих зубастеньких малюток.
– На кукольника обрушилось видение тела Панды, истерзанного крысиными личинками, и его стошнило на лаковые ботинки антрепренёра. Тот брезгливо вытер их о волосы лежащего у его ног Конька.
– И от тебя зависит, сделает она это добровольно или сделает в любом случае. Полежи здесь в луже собственной блевотины и поразмышляй, что для вас обоих предпочтительнее.

– - Подонок, - прохрипел Конёк вслед Пасюку.
– Да по сравнению с вами Ирод покажется робким педофилом!

– - А чем, собственно, мы отличаемся от тебя?
– остановился на пороге Лавр Ильич.- Ты манипулируешь одним созданием при помощи этого примитивного инструмента, который мои придурки приняли за оружие, - он презрительно швырнул кукольнику вагу.
– А мы создаём и контролируем миллионы при помощи такого совершенного инструмента, как человеческий разум.

На этой патетической ноте главный патологоанатом "ОБЩЕДОСТУПНОГО АНАТОМИЧЕСКОГО ТЕАТРА" торжественно удалился. Кукольник из последних сил дотянулся до ваги, качнул коромыслом и отключился.

– - Слушай, босс, - вывел его из беспамятства голос Бубы.
– У меня к тебе небольшая просьба.

– - И во сколько лет тюрьмы мне это обойдётся?
– радостно встретил Конёк маленького друга.

– - Здесь тебе не тюрьма, - заметил Буба, давая ему глоток из принесённой фляжки.

– - Знаю, здесь мне пытки и смерть.

– - В любом случае, это не займёт у тебя много времени.

– - Раз так, то валяй.

– - Когда всё это закончится, отпусти меня на свободу.

– - Зачем тебе свобода?

– - Просто пообещай.

– - У тебя комплекс Буратино.

– - Обещаешь?

– - Обещаю, - кукольник пытался пожать плечами, но сморщился от боли.

Кукольник, превозмогая боль, отправляет марионетку на поиски Панды со строгим наказом бежать с девочкой, оставив его здесь одного. Буба с приключениями пробирается по стенам и переходам лабиринта, кишащего деловитыми крысами. Он находит Панду и передаёт наказ кукольника его голосом. Панда отказывается бежать без Конька.

Вернувшись, они застали Конька в плачевном состоянии. Свернувшись в позу зародыша, он лежал на полу без сознания и стонал. Его горб раздулся до угрожающих размеров. Панда разорвала рубаху на спине и отшатнулась - под натянутой, пронизанной красными и синими сосудами кожей пульсировала громадная опухоль.

– - Он умрёт?
– спросил Буба.

– - Не знаю, - ответила девочка.

– - Режь!
– вдруг голосом Конька приказала марионетка.

– - Что?
– переспросила Панда.