Очнись. Все боги - эгоисты
Шрифт:
Трясу головой, на этот раз оказавшись на пристани, где совсем недавно трапезничала. Улыбаюсь, смотря в небо, но улыбка пропадает при очередной пришедшей мысли. Понимаю, что обречена на долгие размышления, так что провожу здесь всё оставшееся время, наплевав на то, что пропустила все занятия. Всё равно, ведь хочу отдохнуть перед предстоящей поездкой в Нью-Йорк, в котором давно не была.
Завтра день летнего солнцестояния, так что большинство полубогов отправляются на Олимп для просмотра достопримечательностей, а я, возможно, смогу встретиться со своей мамой, что не может не радовать. Я хочу задать ей один вопрос.
Почему она не осталась с нами, выбрав
========== Глава 11 ==========
Комментарий к Глава 11
К главе: http://cs633828.vk.me/v633828279/2c973/GC8VfoxPu1w.jpg
От лица Элизабет.
Возвращаясь в домик Гермеса, точнее, в его пристройку, я понимала, что, если издам лишний шум, тут же окажусь на улице на всю ночь, ведь парень прекрасно знает о моих частых бессонных ночах на подоконнике. Сделав контрольный вздох для того, чтобы собраться с мыслями, с опаской приоткрываю дверь, заглядывая в щёлочку. Блондин по-хозяйски расположился на кровати в виде звёздочки, всячески намекая о том, что решил меня помучить. Да что я ему вообще такого сделала, что бы так бесить?
Чешу щеку, проскальзывая внутрь помещения, после чего, не возвращая тёплую толстовку, сажусь на подоконник, прижимая колени к груди и обхватывая руками ноги. Пытаюсь взглядом просверлить дыру в его голове, но эта попытка увенчается очередным, наверное, тысячным, провалом.
Обречённая на бессонницу сегодня я поняла, что одинока не буду, ведь, сколько бы Лука не ворочался, покой никак не заставал врасплох, отправляя во владения Морфея. Всю ночь буду под пристальным наблюдением и неусыпным контролем, так что спрыгиваю на пол, сопровождаясь ехидным смешком по поводу собственной неуклюжести, когда, направляясь к стулу, запинаюсь на ровном месте и буквально падаю на кресло перед компьютером, который, кстати, успел сохранить место паузы, отчего вздыхаю с облегчением.
– Ты же не против? – закусываю губу, хмурясь и терпеливо смотря на парня. Любое движение наверняка способно вывести его из себя, а проводить холодное время суток на улице не так-то хочется. Получаю кивок в знак согласия и надеваю наушники, дабы на некоторое время вернуться в виртуальный мир и почувствовать себя нормальной при просмотре сериалов, которые все так любят. Именно так проходит моя бессонная ночь, пока не ложусь на согнутую руку перед монитором и не закрываю глаза, обещая, что через секунду точно их открою. Или через минуту.
***
Открываю глаза, разумеется, не по своей воле, иначе проспала бы всю экскурсию. Да уж, возвращаться обратно в Нью-Йорк желанием не горю, но хочу посмотреть на всех этих богов, смотрящих на человечество свысока. Тру переносицу, приоткрывая рот в зевке, и даже не пытаюсь прикрыться ладонью. Пошатываясь, всё-таки поднимаюсь на ноги и оглядываюсь в поисках нереально раздражающего парня, а потом слышу хлопок двери в ванную и журчание воды из душа. Выдыхаю, прогоняя скопившуюся в грудной клетке тяжесть от неудобного положения во время сна, после чего спешу переодеться, пока Лука занят своими делами. Расчёсываюсь, даже нахожу флакончик духов с цитрусовым ароматом, который чуть ли не выливаю на тело. Сюда бы сейчас мой любимый гель для душа с запахом сладкого молока, но могу лишь мечтать о том, что не смогла забрать из дома.
Оставляю себе толстовку, вжимаюсь в неё, ведь по утрам в помещении довольно холодно. Пытаюсь прогнать мысли о матери, так как они терроризируют мой мозг каждую секунду, однако безрезультатно. Единственное, что сильнее всего меня напрягает, так это появление серебряных стрел над головой, а Селена – богиня луны. Потираю
Я из тех людей, которых зовут паразитами и считают, что такие не живут своей жизнью, беря черты характера от каждого, кто им знаком, и, таким образом, выстраивая себя «особенного» и «выделяющегося». С этим могу поспорить, пусть и паразитирую, но мой характер был заложен в меня с малых лет, а выделяться с этим никому не хотелось бы. Неумение читать книги и писать на доске были моим ежедневным школьным проклятьем, как и смешки в мою сторону при неудачных попытках вновь стать нормальной. Проходя по коридорам различных школ, я прекрасно понимала, что я – неполноценная. И от этого развилась куча комплексов, а теперь я узнаю, что подобное – отличительная черта детей богов. Наш мозг заточен на древнегреческом, а синдром дефицита внимания и гиперактивности всего лишь задатки воина, которые нужно развивать. А что я делаю вместо этого? Правильно, показываю себя слабачкой.
Когда одетый Кастеллан наконец возвращается обратно, я замечаю его искусанные губы, а затем одёргиваю себя на мысли посмотреть в его глаза. Нет, Эфф, ты же не сошла с ума. Натягиваю рукава кофты на кисти посильнее, стараясь прогнать боль в рассечённом запястье, за которое всё ещё ненавижу блондина, хотя он это не специально. Наверное, внутри себя я знала, что толпа не отстанет без увечий, может, потому было так легко его простить. Что? Простить?
– Выглядишь дерьмово, - кидает мне парень, вытирая влажные от воды волосы. Серьёзно? Он решил помыть голову, когда через десять минут мы должны сидеть в автобусе? Тяжко вздыхаю, быстро закидывая в рюкзак телефон и блокнот с карандашом, на случай вдохновения, после чего тыкаю им в грудь Луки, хмуро наблюдая за тем, как растёт его ухмылка и как быстро угасает, стоит мне отвести взгляд.
– А ты выглядишь как куча навоза, по которой протоптались без сожаления. – огрызаюсь в ответ, толкая руками дверь и выходя на улицу. Утром воздух ещё холодный, ещё не согревшийся от лучей солнца. Уже жду тепла, чтобы вернуть кофту парню, и продолжить долгие прогулки в гордом одиночестве. На секунду прикрываю глаза, втягивая кислород через нос, а затем делаю пару шагов, оглядываясь. Так пусто и безлюдно, словно древнегреческое поселение, давно покинутое людьми. Такая тишина мне по душе. Тишина, в которой лишь пение птиц и шелест зелёных листьев деревьев. Щурюсь, смотря на небо, но от боли в глазах не могу сбежать, так что опускаю взгляд и иду по направлению к автобусу, слыша вскрики и возгласы. Не восторженные, не предвещающие поездку в крупный мегаполис.
Эти крики наполнены страхом, так что, посмотрев через плечо назад, ловлю обеспокоенный взгляд сына Гермеса и ускоряю шаг, вылетая на поляну засыпанную сухими иголками. Моё сердце замирает перед ударом, а дыхание само вырывается изо рта, превращаясь в испуганный вздох. Не делаю ни шага, потому что двигаться сейчас – безумие.
На меня смотрят тёмно-карие блестящие пуговки, а тихое рычание едва доносится до ушей через толстую пелену. Нельзя быть выше хищника, когда он близко, поэтому встаю на четвереньки, ведь животное находится слишком близко ко мне. Сердечная мышца слишком быстро сокращается, из-за чего боль в грудной клетке даёт о себе знать.