Одержимость мажора. Прокурорская дочка
Шрифт:
– Да пошел ты! – рявкаю.
Моя фигура для меня всегда была просто… как бы это сказать? Главный раздражитель моей жизни. Я склонна к полноте, да. Но не сказать, что толстая. Просто у меня есть формы. Но моя мама – бывшая модель. За всю жизнь она столько раз говорила мне о пользе правильного питания, что я могу повторить эту фразу по памяти. Еще и при этом сохранив оригинальную интонацию.
Поэтому моя фигура – мое слабое место. Я не могу позволить себе есть то, что едят другие. Мне постоянно надо контролировать количество потребляемых
Обхожу Исакова и, вколачивая пятки в пол, мчусь на улицу, как будто за мной гонятся черти. Сейчас, когда я очень уставшая и дико хочу спать, у меня нет сил на противостояние с ним. Я как оголенный провод.
В глазах скапливаются слезы, и от этого я бешусь еще сильнее. Не хватало еще показать этой шакальей стае свои слабости.
– Стой-стой! – слышу за спиной голос, а потом Захар хватает меня за локоть и резко разворачивает к себе лицом. – Ты чего рванула? За задницу обиделась, что ли?
– Пошел на хрен, придурок, – цежу.
К счастью, с этой стороны дома довольно темно, и Исаков не видит, как блестят мои глаза от непролитых слез.
– Няшка, я ж ничего такого…
– Что тебе надо от меня?! – выкрикиваю. – Отвали! Я не хочу ничего общего с тобой иметь, ясно?! И домой я сама доберусь!
– Как, блядь?! – подхватывает Захар мой тон. – На собаках?!
– Пешком пойду! Как угодно, только не с тобой!
– О, новое представление, – ржет Адам Манн, один из стаи. Он прижимает к своему боку дальнюю родственницу Льва, а та пьяненько хихикает. – Вы бы уже трахнулись, что ли.
– Пошел на хрен! – рявкаем мы с Исаковым в один голос. Но друга Захара это не пугает и не останавливает. Наоборот, он начинает ржать во весь голос.
– Вот это вас взяло, – смеясь, отвечает. – Снимите номер! – выкрикивает и тащится за ворота, щипая хихикающую девчонку за попку. – Мы так и сделаем, правда, крошка?
– Конечно, – игриво отзывается она.
Мы с Исаковым провожаем их взглядами. Для нас это как передышка от боевых действий. Время перевести дух и собраться с мыслями, чтобы продолжить противостояние.
Когда Манн с подружкой скрываются за калиткой, наши с Захаром взгляды снова сталкиваются.
– Так ты едешь со мной? – спрашивает он.
– Ни за что! Я лучше отсосу кому-то из твоих друзей, чем сяду в одну машину с тобой.
Он крепко сжимает челюсти, и я чувствую, насколько сильно он закипает. Между нами такое напряжение, что можно было бы, как минимум, зарядить телефон.
Я жду, что он начнет что-то говорить, но Исаков, психанув, молча разворачивается и сваливает прочь со двора. А я остаюсь слушать, как еще одна машина отъезжает от ворот.
Топаю на выход. Мне ничего не остается, как долбить службу такси, пока не появится машина. Закидываю на установку приложение другой службы в надежде, что хотя бы у них нет такой загрузки. Куда вообще подевались все машины? Я понимаю, лето, тусовки и все такое.
Пока скачивается приложуха, выхожу на улицу. Там в отдалении стоит только одна машина с выключенным двигателем и погасшими фарами. Наверное, ожидает кого-то из гостей. Или это машина кого-то из родителей Льва. Хотя его мама уехала еще в полночь. Наверное, отец поставил машину тут. Просить его отвезти меня бесполезно, потому что он тоже пил.
Прислонившись спиной к стойке ворот, проверяю, качается ли приложение. Слишком медленно. В пригороде отвратительный интернет. Может, стоило остаться в доме? Там хотя бы Wi-Fi нормально ловит.
– Капец, – вздыхаю.
Хоть отцу звони. Но сейчас уже слишком поздно, и пока он проснется, доедет, пройдет немало времени. К тому же, папа накануне вечером тоже выпил на юбилее какого-то судьи, так что…
Внезапно мне в лицо ударяет свет фар, и я резко задираю голову, когда к воротам подлетает машина и резко тормозит прямо передо мной. Я успеваю только сделать шаг в сторону. Пассажирская дверь распахивается, и оттуда выходит устрашающего вида амбал. Вжимаюсь в калитку и пытаюсь нащупать ручку за спиной.
Глава 10
Римма
Громила просто приветственно кивает, открывает заднюю дверцу и ждет, пока оттуда выйдет… Исаков. Я испытываю облегчение и в то же время раздражение.
– Поехали, – кивает Захар на дверцу и подходит ближе ко мне. – Ром, садись в машину, – бросает амбалу, и тот устраивается на пассажирском сиденье, закрыв за собой дверь.
– Я же сказала, что никуда с тобой не поеду, – дрогнувшим от раздражения голосом отвечаю Исакову.
– Блядь, ты утомила, – вздыхает он.
А потом хватает меня за талию и под мой крик поднимает над землей. Тащит к машине, а я извиваюсь, пытаясь выбраться из его захвата. Но куда мне? Я не смогу тягаться с Исаковым, даже если сильно захочу.
– Пусти меня, животное! Ненавижу! Тебя и всю твою стаю! Вы больные придурки!
– Да-да, – спокойно отзывается Захар. – Ничего нового, Няшка.
Наклонившись, практически швыряет меня на сиденье и сразу ныряет следом. Я не успеваю даже подвинуться ко второй двери, чтобы открыть ее и выскочить с другой стороны, как дверца со стороны Захара захлопывается, а машина срывается с места.
– Заблокируй двери. С этой ненормальной станется выскочить на полном ходу.
Слышу щелчок на двери и впиваюсь взглядом в безмятежное лицо Исакова.
Откинувшись на сиденье, он стягивает свой галстук и накручивает его на кулак. Надо сказать, что даже в полумраке автомобиля в предрассветном свете выглядит это эффектно. Вены на тыльной стороне ладони вздуваются тем сильнее, чем плотнее он сжимает кулак и натягивает галстук. Длинные широкие пальцы, держащие конец галстука, ловко раскручивают свернутую ткань, а потом все начинается по новой.