Один-единственный
Шрифт:
Мэксин поступила на службу клерком в какое-то ателье на Седьмой авеню. Заведение называлось «Тре шик».
— Нормально — это еще не хорошо, — ответила она. — Случись что-нибудь, и мы пропали.
— Ты говоришь, как эти озабоченные тетки в дамских журналах. — Принцесса откусила от бутерброда и добавила на хлеб мармелада.
— Странно, что ситуация заботит только меня.
— Но о чем нам беспокоиться, Мэкси? Неужели ты не понимаешь, вот-вот адвокат тетушки Элис разблокирует мой счет, и тогда я переведу его в местный банк. Это лишь вопрос времени.
—
— Ну ладно, не сердись.
— Я не сержусь, хотя ты взвалила на меня все домашние дела.
— Но разве я виновата, что никто не удосужился научить меня готовить?
Принцесса могла бы продлить перечень — гладить блузки, вести счета... Список получился бы длинный.
— Мне уже начинают надоедать все эти разговоры о моей неумелости. — Она положила еще мармелада на свой тост. — Но я уверена, что все же гожусь хоть на что-то. Рано или поздно это обнаружится.
Мэксин внимательно посмотрела, как Изабель поглощает свой бутерброд, и решительно заявила:
— На наши средства мы не можем позволить себе покупать новую одежду, мисси.
Изабель угрожающе приподняла брови.
— На что это ты намекаешь?
Лицо ирландки оставалось невозмутимым.
— Жаль, если придется выбросить все ваши красивые наряды.
— То есть, по-твоему, я толстею?!
— Я не это хотела сказать.
— А что ты хотела сказать? — Изабель безжалостно скопировала ирландские интонации и ударения Мэксин.
— А то, что вовсе незачем попусту трепать одежду и тратить время на бездумные пирушки с никчемными людьми.
Изабель вскочила и помчалась к холодильнику. Распахнув дверцу, она указала на его содержимое.
— Американцы называют еду пережитками прошлого! — прокричала она так, что ее запросто могли услышать прохожие на улице. — Между прочим, мои бездумные пирушки, как ты это называешь, помогают нам добыть пропитание!
— Да этим даже кролика не накормишь. — Мэксин сделала страшные глаза.
— Не все же едят картошку тоннами!
— Не нужно оттачивать на мне свой язычок, мисси. У меня достойный заработок, так что я уже подумываю о том, как бы снять себе комнатку поближе к ателье. Я уже в почтенном возрасте, и мне необходимы покой и тишина.
— В точности то же самое говорила и тетушка Элис.
— Ну а тебе-то о чем все это говорит, милая?
— О том, что ты стала совершенно невыносима с тех пор, как начала работать в этом ателье! — выпалила Изабель. — И что этот твой Игорь, должно быть, жуткий эксплуататор!
— Его зовут Иван, и он честный и великодушный человек. — Мэксин сделала паузу. — Чего нельзя сказать о некоторых.
Изабель резким движением отбросила назад волосы.
— Если Игорь такой замечательный, то почему бы тебе не отправиться жить к нему?
— Поверь, я уже думала о таком варианте.
— Мэкси! — Изабель страшно испугалась, что ее верная нянюшка и в самом деле бросит ее. — Ты не уйдешь... Правда?
На лице ирландки заиграла хитренькая улыбочка.
— Сегодня вечером
Челюсть у принцессы отвисла.
— С Игорем?
— С Иваном. Больше не стану тебя поправлять. — Мэксин положила салфетку на стол и встала. — А теперь, с твоего позволения, милая, мне пора на работу.
— Отлично, — сказала Изабель, как только дверь захлопнулась. — Я и так уже устала от тебя.
Подходящая фраза, чтобы огрызнуться. Однако почему-то сегодня она не так утешала принцессу, как еще несколько месяцев назад. После смерти отца в жизни Изабель произошло множество перемен. Но отъезд из Перро не принес ей столько огорчений, сколько прощание с мечтами о счастье рядом с любимыми и любящими ее людьми. Если бы не верная Мэксин, то Изабель не справилась бы со своей тоской и чувством заброшенности. Порой ей казалось, что, перестань она существовать, никто на всем белом свете даже не заметит этого.
Думая о том, как Мэксин трудится в ателье, Изабель испытывала муки совести. Ведь пожилая гувернантка бросила свою относительно спокойную жизнь ради того, чтобы последовать в изгнание за воспитанницей. И какую же она получила благодарность? Да никакой! Изабель с самого начала воспринимала ее преданность как должное. Потом спокойно наблюдала, как Мэксин ежедневно отправляется в этот неприветливый, чуждый город в поисках работы. Ну а потом ее добрая нянюшка только и говорила что об этом Иване. Судя по ее словам, он был довольно симпатичным человеком. Через некоторое время Иван выдал коллекцию образцов: простеньких шелковых блузок и платьев в классическом стиле, которые, как он верил, вскоре будут гордиться своими фирменными нашивками.
И все же Изабель боролась с желанием прогуляться как-нибудь на Седьмую авеню, чтобы лично поглядеть в глаза человеку, так неожиданно вторгшемуся в их отношения с Мэксин.
Однако побороть это желание было не очень трудно: на улице стояла ужасающая жара, а кондиционер в доме работал так хорошо, что Изабель, снова отложив прогулку, села перед телевизором и целых два часа плавала в море всевозможных развлекательных передач. Американское вещание предоставляло возможность приятно провести досуг. В любое время суток можно было без труда отыскать канал с каким-нибудь шоу и на час позабыть обо всех проблемах.
После обеда принцесса разобрала почту, отложив приглашения в одну стопку, а счета — в другую. Среди прочих бумаг она наткнулась на какое-то странное приглашение от человека, именовавшего себя Сильверстайном, продюсером так называемого «Утреннего шоу». Изабель понятия не имела, что ему от нее нужно.
Потом она прочла забавное письмо от Джеммы о ее очередном поклоннике и улыбнулась. Когда они с Мэксин гостили в Лондоне, напряженный вид подруги давал маловато поводов для улыбок. Принцесса принялась обдумывать ответ, но красочное ток-шоу, только что начавшееся по кабельному каналу, отвлекло ее внимание, а затем целиком поглотило. Как зачарованная, Изабель впилась глазами в мигающий яркими картинками экран.