Один шанс из тысячи
Шрифт:
Последний он сохранил для себя.
Как и обещал генералу Ченю…
Россия. Еврейская автономная область. Пашково-Облучье (18.03.2019 г.)
Ночь. Снег. Мороз.
По амурскому льду дует позёмка. На сопках восточнее поймы гулкая тишина. Ветер путается среди сосен и елей, застревает в свисающих до земли колючих ветвях, стынет в глубоких сугробах.
Раскинувшееся внизу село словно бы вымерло. Не светится ни одно окно, не горит ни один фонарь. Такое бывает. Перебои с электроэнергией тут не редкость.
Где-то
Луна скрылась за облаками. Темень — хоть глаз выколи.
Единственное, что помогает — это включенный в рабочий режим тепловизор. Да и то, если не знаешь, что скрывается в темноте, то можно искать это что-то вплоть до морковкиного заговения, и всё равно не найдёшь.
На том берегу на вершине холма уже пятый месяц сооружают что-то не слишком понятное, похожее на гигантскую пагоду или ангар для строительства дирижаблей. Любят соседи всё вычурное, огромное и бессмысленное. Великую стену, к примеру, или армию терракотовых воинов. Ни то, ни другое императорам древности не помогло, но — внушает. Так внушает, что кое-кто просто кушать не может: не прекращает строительство даже в самый лютый мороз и греет конструкции так, что наблюдателям на другом берегу приходится понижать чувствительность ПНВ, иначе на них такая засветка, что мама не горюй. А ведь при слабой чувствительности постоянно теряются некоторые детали, не особенно интересные простому зеваке и критически важные для каждого пограничника…
— Ну что, ползут?
— Ползут родимые. Кресты бы сверху поставить, и готовые холмики для могил.
— Кресты — это не по феншую.
— А что по феншую?
— А мне почём знать? Упакуем, спросим.
— Тоже верно…
Холмики на заснеженном льду еле просматривались. В обычное время на них бы не обратили внимания, но сегодня наблюдатели отмечали каждую мелочь.
«Холмики» мелочью не являлись. И не только из-за того, что слегка подсвечивались на экране, как будто были на градус теплее льда, но и потому что ползли. Пусть медленно, словно барханы в пустыне, но ведь ползли же. А сугробы, если они не лавина, по горизонтальной поверхности двигаться не умеют и на ветру рассыпаются…
— Шесть, семь… тринадцать, четырнадцать… восемнадцать… Вроде бы всё.
— А у меня тридцать три.
— Фигасе! Полсотни рыл на двоих. Не, мы столько не упакуем.
— Уже передумал спрашивать?
— Дык, сами же сказали. Не по феншую это.
— Да. Феншуй — это важно. Не по феншую нельзя. Придётся чуток потерпеть.
— Ну, будем надеяться, что только чуток, а не до утра.
— Надеяться мы не будем.
— А что будем?
— Исполнять приказ, товарищ сержант. Выявить, доложить, обеспечить контроль.
— Понял, товарищ прапорщик. Выполняю…
Добравшись до берега, «холмики» и «бугорки» один за другим превращались в белесые тени с оружием. Три с половиной десятка залегли в прибрежном снегу. Остальные, коротким броском преодолев дистанцию до заграждения, принялись резать проволоку и делать проходы в колючке. Примерно через минуту, убедившись, что их «никто не заметил», диверсанты двинулись к ближайшей из сопок…
— Ну вот. Ищи их потом по лесам.
— По следу найдём. Снег там глубокий, — пожал плечами старший по званию.
— Ну, разве что, — не стал спорить сержант.
О
Наблюдательный пост был замаскирован так, что отыскать его равнялось столкнуться нос к носу с каким-нибудь доисторическим мамонтом. То есть, серединка на половинку. Или встретишь, или не встретишь…
На западе, с другой стороны села, такие посты тоже имелись, но там обзор был не в пример хуже.
В самом Пашково население отсутствовало. Эта ночь стала для большинства жителей испытанием. Эвакуироваться требовалось максимально быстро и скрытно. Судя по реакции шифрующихся в потёмках китайских гостей, хозяевам удалось выполнить и то, и другое. Игра в кошки-мышки являлась национальной забавой не только в вымышленной Баккардии, управляемой небезызвестным принцем Флоризелем. В России её уважали не меньше.
— Они там, случаем, не замерзли? Больше часа лежат. Все причиндалы, небось, застудили.
— Нормально. Они так с перенаселённостью борются.
— Ну, тогда ладно. Тогда пусть лежат…
Залёгшие на берегу зашевелились лишь через полтора часа. Видимо, получили сигнал от ушедших в сопки: мол, всё в порядке, опасности нет.
Разделившись на тройки, бедолаги побрели к ближайшим домам.
Всего таких групп было четыре. Одна просачивалась в село с запада, три с востока.
Минут через двадцать на льду появились новые действующие лица.
С китайского берега на российский, урча моторами, понеслись около ста снегоходов. На каждом сидело по два бойца…
— Ишь, до чего техника дошла, — покачал головой прапорщик. — Ножками уже обленились. Обязательно надо, чтобы везли.
— Не. Всё правильно они делают. Ножками долго, ножки могут устать, — не согласился сержант. — Да и потом, нам лишняя техника не помешает.
— Не помешает, факт. Но это если от неё хоть что-то останется.
— Тоже верно. Может и не остаться…
Около четверти часа ни в селе, ни в окрестностях ничего интересного не происходило.
Заняв Пашково без боя и не обнаружив там жителей и пограничников, китайские командиры задумались: а нет ли в этом какой-то подставы и что теперь делать? Продолжать действовать по заранее утвержденному плану или проявить «разумную» инициативу?
Военные знают — инициатива всегда наказуема, а для привыкших к строгой иерархии ханьцев она наказуема вдвойне. Поэтому — пусть решает начальство. Главное — правильно доложить. Типа, Пашково захвачено, темп продвижения выполнен, потерь нет, противник не обнаружен, ждём подкреплений, просим разрешения на дальнейшие действия.
Непосредственное начальство, понятное дело, начинает чесать репу. Что значит «противник не обнаружен» и для чего требуется «разрешение»? Поразмышляв минуту-другую, оно понимает, что донесение следует передать выше. Но сперва его надо немного подкорректировать. Сгладить все острые углы, подчеркнуть свою роль в достигнутом и чуть приукрасить действительность.
Игра в «испорченный телефон» заканчивается на самом верху. Осененный высокими званиями командующий видит в донесении только то, чего ожидает: операция идет с опережением графика, потерь нет, войска ждут новых приказов. Отдать их — секундное дело. Быть победителем легко и приятно. А подчиненные, действительно, молодцы. Знают, что даже победные рапорты и приказы должны проходить через все штабные инстанции. Каждый должен нести свой груз ответственности, а разделить будущую победу на всех — святая обязанность командира…