Одиннадцать сердец
Шрифт:
— Разумеется. Если в одночасье выплескиваешь все, что у тебя есть, то становишься опустошенным. И мертвым, — задумчиво отметил Ануир. Он не владел магией, клинок и тень были его оружием. Но он прекрасно понимал, что если он с ними пойдет против армии, то все равно погибнет. От стараний зависит только количество людей, которых он возьмет собой.
Пока Ануир об этом думал, он не заметил, как Аквилегия внимательно изучает его. Ануир не заметил этого, иначе сильно бы напрягся.
— Скоро будет бал-маскарад, — будничным тоном продолжила Аквилегия. — Бал в честь открытия банка
Ануир кивнул, все свое внимание сосредоточив на королеве. На ее словах, интонации, выражении лица.
— Слушай все, что говорят. И наблюдай. А потом сделай то, что я тебе повелю. Все понял?
— Да… — Ануир медленно кивнул, пытаясь переварить услышанное. Он не любил расплывчатые указания. В них очень легко ошибиться и остаться без головы. — Мне нужно быть готовым к чему-то конкретному? Убийство?
— Нет, — покачала головой Аквилегия. — Если бы в этом мире все было так просто. В своей гильдии ты привык убивать, но на место убитой проблемы уходит новая, а то и две. Нужно быть более изворотливым…
«Изворотливым». Ануир едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Да, это слово отлично подходило ко всему, что проворачивала королева в последние недели. А с камнями ей теперь действительно не нужно никого убивать. Достаточно промыть мозги. Ануир надеялся, что его не подвергнут данной экзекуции. «Королеве нужен такой же изворотливый ум, а не однобокий, думающий об Аквилегии как о белом пятне» — убеждал себя наемник. Да, его скорее убьют, чем промоют мозги. Потому что, как бы это ни было странно, без мозгов он будет ей не нужен.
— Надеюсь, ты все понял, Ануир? — Аквилегия улыбнулась. — Не беспокойся, я уверена, что ты достаточно талантлив для данной миссии. Но подробности ты получишь чуть позже. Еще многое может произойти.
Наемник кивнул, хотя плохо понимал, к чему клонит Аквилегия.
Карета тем временем подъехала к зданию университета. Это было достаточно заметное здание со множеством корпусов, садом и обнесенным вокруг забором. Время было вечернее, небо темнело стремительно, приближаясь к оттенку платья Аквилегии. В этот час не было видно студентов или преподавателей, но в самом здании горел свет в нескольких окнах. «Там и трудятся над переводом» — легко догадался Ануир.
Ануир первым вышел из кареты, подал руку Аквилегии. Он шел рядом с ней, а остальные стражники чуть позади. Они пересекли дорожку мимо небольших фонтанчиков и вошли в холл. Ануир тут же поднял голову, любуясь высоким потолком, и окнами под самой крышей. Впереди были лестницы и переходы, но сегодня они никуда не поднимались, а шли прямо.
Вскоре они вошли в комнату, в которой сидело пятеро мужчин и одна женщина. В среднем всем было около сорока или пятидесяти лет, но был и один совсем молодой мужчина, бывший студент. Столы перед ними ломились от листов бумаги, исписанными разными символами. На стене была доска, на которой была нарисована грамматическая схема. Ануир не думал, что перевод может потребовать столько людей и усилий.
Главным переводчиком был самый старший мужчина. На его голове блестела лысина, зато борода была густой,
— Ваше Величество, вы решили проверить, как идет наша работа?
— Совершенно верно, — Аквилегия кивнула. С ее лица снова стерлись эмоции. Для простых людей видеть маску Аквилегии было нормой. Но Ануир знал ее больше, видел в ее глазах и страсть, и злость, поэтому для него всегда видеть королеву такой было непривычно. — Доложите, профессор Хкарлус, как идет перевод?
— Отлично. Сегодня мы очень хорошо продвинулись, — с энтузиазмом твердил Хкарлус. Ануир же посмотрел на остальных людей. Выглядели они устало, явно использовали не один бодрящий бальзам, чтобы не уронить голову на кипу бумаг. Удалось ли хоть кому-то из них поспать с момента, как Аквилегия поставила перед ними задание?
Хкарулс тем временем продолжал:
— Всем этим табличкам свойственен один слог, и многие фразы повторяются. Если мы расшифруем одну, то сразу же поймем, о чем говорится в остальных. Есть, конечно, несколько слов, что никогда раньше не встречались, но мы работаем над этим.
— Главное, будьте внимательны, — кивнула Аквилегия. — Не должно быть разночтений, вы понимаете?
Хкарлус закивал. Ануир же подумал, что будь разночтение, то промывка мозгов при ошибке могла легко превратить короля в лягушку. Или гигантского монстра-бомбу. Ануир пробрала дрожь от мысли об этом. Вся надежда была на этих людей, что трудились над переводом табличек. Что будет с ними потом? Ведь они будут знать секрет камней. Убьет ли их Аквилегия? Ануир не удивился бы, хотя, возможно, что он слишком уж сгущает краски, и королева не будет казнить людей науки.
— Хочу посмотреть на таблички еще раз, — заявила королева, и их поспешили проводить в огромный учебный зал, который теперь был временно закрыт, если судить по табличке. Когда они вошли, Ануир понял, почему.
Вся комната сверху донизу была заставлена стеллажами, на которых покоились каменные плиты, в которые были плотно впечатаны деревянные таблички с удивительными символами. Для Ануира это был просто набор непонятных закорючек, не похожих ни на один язык, существующий в мире.
Аквилегия подошла к ближайшей табличке и положила руку. Символы были рельефные, и королева пальцем обвела каждый из них.
— Будьте осторожны, ваше величество, — обеспокоенно сказал Хкарлус. — Достаточно немного изменить символ, и вся фраза потеряет смысл.
— Расскажи мне про этот язык, — потребовала королева, игнорируя просьбу Хкарлуса.
— Это древний язык, — поспешил объяснить ученый. — Он старше даже наших предков, и предков древних тоже. Вы знали, что есть концепция, говорящая о том, что древние и люди произошли от одного вида? — он бросил взгляд на Аквилегию, но не увидев у нее интереса, поспешил перейти к сути. — Если концепция верна, хоть в ней и имеются не состыковки, именно этим языком и обладал тот вид. А значит тот язык, на котором говорит большинство населения нашего материка, не считая отдаленные районы, и язык древних образован от этого языка, который также можно назвать языком наших прародителей.