Одинокий. Злой. Мой
Шрифт:
— А если он — это уже не совсем он? — уточнил бес. — Так сказать, после ритуала одно тело и осталось...
— Тело живо?
— Конечно, иначе бы смысла в отмене не было. Уж я-то понимаю, что трупам лучше лежать на кладбище. Нет, тело живо и здравствует, а вот с наполнением тела, скажем так, сложности.
— Значит, его тело и должно выпить зелье. Антидот подействует только на ту же самую кровь.
Она протянула испещренный мелким текстом лист обратно Виктору. Тот одобрительно присвистнул, оценив масштаб и скорость работы.
— Чудесная новость. Вы же нам поможете приготовить
— Я бы не хотела влезать в какие-то темные ритуалы… даже ради собственной дочери. Марьян, пойми сама. У меня только жизнь наладилась, твой брат совсем маленький. Я не знаю, кто твой друг и откуда он пришел. Я не знаю, чего вы добиваетесь и что на это скажут арбитры. Быть пособницей преступления — нет уж, увольте.
— Мам, я больше никогда ни о чем тебя не попрошу, — сказала я, поднимая взгляд. — Обещаю, я не помешаю вашему с папой счастью, я даже не полезу в вашу семью, если вы не захотите меня видеть. Обещаю. Это очень важно для меня. Пострадал хороший… человек, — я сознательно не стала говорить «мужчина» или «орк», чтобы не вдаваться в ненужные подробности. — Он спас меня от Нику Альбеску, но сам теперь его пленник. Я не смогу жить, если не сделаю хоть что-то. Мам…
Некоторое время мама колебалась.
— Ладно. Но мне нужны недостающие части зелья. Уж извините, в кухонном шкафчике не храню.
А Платон хранил…
— Всё будет. — Виктор хищно улыбнулся. — Мари, ты же поможешь маме с приготовлением? Вдвоем всяко веселее будет. А мне как раз надо решить ещё один насущный вопрос. Кира тоже с вами побудет. Она не помешает.
— Да, конечно.
— Отлично. Я договорюсь, вам завезут недостающие ингредиенты.
Виктор поднялся и, поблагодарив маму за содействие, откланялся. Я увидела, что Макс и Виталик топтались во внутреннем дворе. Он махнул им рукой, мол, пойдемте. И обмолвился мечтательно:
— Пиццу что-то так захотелось… ребят, закажем по дороге?
Парни переглянулись и понимающе кивнули. Кажется, «пицца» — это какое-то их кодовое слово.
Я вернулась в дом. Отец спустился по лестнице, глянул в окно на уходящую троицу.
— Всё в порядке?
— Да. Это действительно мои друзья. Мы поговорили с мамой, она пообещала помочь приготовить одно зелье. Я буду очень ей благодарна. Прости, что вломилась вот так, потревожила вас с мамой.
— Тебе не за что извиняться. Я безмерно рад, что ты, моя маленькая девочка, жива. Мои молитвы услышаны морскими богами. Правда, теперь я думаю, что твоя мать опять меня приворожила. В тот день, когда осталась в моем доме, когда рыдала на моем плече, — сказал отец не со злостью, но с тоской. — Кажется, она не умеет иначе.
— Что ты будешь делать?
— Не знаю, — он потер переносицу. — У нас сын… и ты. Я не готов опять потерять вас. Немолод уже, чтобы искать новую женщину. Ира… неплохая, наверное. Нужно всё обдумать, а не пороть горячку. Ты какое-то время погостишь у нас?
— Да, мне нужно помочь маме.
— Это хорошо, — по щекам папы вновь скатывались слезы. — Это очень-очень хорошо.
Глава 15
Александр Анатольевич Шмидт был жаворонком. Если бы каждый
В тот день он тоже лег поздно, вечером была сложная операция, а потом его срочно вызвали на дом к другому пациенту. Поэтому, когда он услышал странный шум где-то в соседней комнате, то не сразу проснулся.
Потирая лицо, доктор в одних трусах вышел из спальни. Шебуршение шло из кухни. Он не закрыл окно, и к нему влез соседский кот через балкон? Такое уже случалось, а потому, кроме раздражения, желания выгнать хвостатого взашей, а затем снова завалиться спать — других мыслей не появилось. Он даже дар напрягать не стал, чтобы прощупать пространство на предмет посторонней ауры в доме.
Вот только вместо черного кота ему в лоб уперся ствол крупнокалиберного оружия.
— У вас есть молоко? Мы тут пиццу принесли, но она острая оказалась, а у меня изжога.
Доктор сглотнул, окончательно просыпаясь. На его кухне обнаружилось трое посторонних. Один из них — здоровенный бугай — наставил ему в лицо пистолет. Молодой парень чуть старше двадцати сидел за столом, уткнувшись в монитор его личного ноутбука. Еще один — некрасивый горбатый мужчина в деловом костюме, который плохо сидел из-за дефекта фигуры, одной рукой рылся в холодильнике, а в другой держал кусок пиццы.
От горбатого и того, что был с пистолетом, тянуло аурой низших. Даже странно, что он не почувствовал. Видимо, действительно вымотался вчера.
— Что? — Александр Анатольевич перевел взгляд на середину стола, где лежала открытая коробка с пиццей.
Тот парень, что сидел за ноутбуком, потянулся, взял кусок и жадно откусил.
— Молоко? Хотя… — Горбатый вытащил какую-то пачку. — Нет, это просрочено. Вы за пациентами так же следите, как и за продуктами в холодильнике?
— Мне оставьте, я тоже голодный, — пробасил громила с пистолетом. — Вы как, док, будете?
Оружие, приставленное ко лбу, неприятно холодило кожу и заставляло трястись поджилки. Несмотря на то, что смерти в своей жизни он видел предостаточно, самому умирать не хотелось.
— Кто вы такие? Что вам нужно? — От страха зуб на зуб не попадал, а язык заплетался. — У меня нет ничего ценного. Я даже медицинские артефакты дома не храню.
— Вы что, решили, что мы пришли вас грабить? — Горбатый оскорблённо приложил руку к сердцу и с обидой посмотрел на него.
— Мы даже пиццу с собой принесли, — пробасил здоровяк. — Чтоб вас не объедать.
— Тогда что вам нужно? — Александр Анатольевич попытался сделать шаг назад, но уперся в стенку.
Как-то раз, когда он был еще только начинающим врачом, к нему вломились похожим образом, правда, в клинику. Тогда какой-то тролль нарвался на проклятие, и его брат пытался заставить дока с помощью оружия спасти горемыку, а потом принести кровную клятву о неразглашении.
Док, конечно, свой профессиональный долг выполнил, пациент остался жив. Вот только удалось незаметно нажать тревожную кнопку, и обоих на выходе взяли арбитры.