Одиссея жупана Влада
Шрифт:
– Возможно и такое, - кивнул Влад,глядя прямо в лицо молодому мавру. Тот не отвел глаз, ответив славянину столь же дерзким взглядом.
– Как бы то ни было, - произнес Григорий, - тот, кто это сделал, нанес оскорбление не только Владиславу, но и всему городу – который Влад спас, сразив арабских полководцев. Уверен, что виновные будут найдены и понесут должное наказание.
– Все так, - кивнул Геннадий, - но прав и Аксель. Новое арабское нашествие, которого, сдается мне, ждать придется недолго, ударит, прежде всего, по Триполитании.
– Дело даже не в том, что они не смогут, - подал голос один из сенаторов, - но в том, что они и не захотят. Если они узнают, сколь высоко вознесся полководец язычников, из тех, что разоряли эти земли…боюсь, они могут решить, что ничем арабы не хуже.
– Как раз арабы и отдавали столь жестокие приказы Владиславу, - заметил Григорий.
– Да и я самовольно же оставил Триполитанию, идя вслед за Саддом, - заметил Влад, - она могла прийти в куда большее запустение, приди я на помощь Абу Арту. Вы говорите, что чтобы охранять те земли осталось мало народу – что же, я знаю воинов, которые, получив там земельный надел, станут надежным заслоном от новых нашествий
– И где же ты возьмешь столько народу? – скептически хмыкнул Геннадий.
– Среди своих соплеменников. Кажется, вы уже видели, как умеют сражаться славяне?
– Твоих людей слишком мало, - заметил Григорий, - вряд ли они смогут восполнить собой тамошнюю убыль.
– Да, и поэтому я наберу еще новых, - ответил Влад.
– Где?
– В моих родных землях: в Морее, Солуни, Эпире. Там много народу, но мало земли, а здесь наоборот! Я обращусь с призывом к вождям милингов, струмян, драговичей, неветлян – всех, кто захочет переселиться на новые земли, я призову под знамена моего тестя – великого кесаря Карфагена, императора Григория.
– Вы пока еще не его зять, - с вызовом напомнил Аксель.
– Это ненадолго, - спокойно ответил Влад.
– Этот вопрос мы обсудим позже, - сказал Григорий, потеребив пальцами рыжую бороду, - говоришь, призвать славян из Греции?
– Им нечего будет делить с вашими людьми, - сказал Влад, - повторюсь, земли тут много. И они будут сражаться с арабами и всеми, кто явится из пустыни, за свое кровное.
– А мой племянник в Константинополе только порадуется, если как можно больше славян уберется с его земель, - хмыкнул Григорий.
– Заодно и откроется пусть к примирению, – вмешался в разговор епископ Киприан, -столь необходимый вам обоим, ведущим войну с общим врагом.
– Да, пожалуй, - начал было Григорий, когда вдруг дверь в зал совета распахнулась и в него вбежал запыленный гонец. Отвесив поспешный поклон всем сразу, он прошептал на ухо императору несколько слов. Григорий, сразу помрачнев, взмахом руки отпустил его и развернулся к остальным.
–
– Арабский…флот?
– выдавил один из побледневших сенаторов, - но это же катастрофа.
– Пока еще нет, - покачал головой Григорий, - хотя у нас почти нет своего флота, он сейчас спешно строится на верфях Юстианаполя. Вовремя я надавил на наших навикуляриев, чтобы они раскошелились на строительство новых кораблей. И все же – дела идут куда более скверно, чем мы могли предполагать. Влад, - он обернулся к славянину, - ты говорил, что немало воевал на море?
– Так и есть, - кивнул жупанич, - и на славянских лодьях и на византийских дромонах.
– Очень хорошо, - кивнул Григорий, - тогда не мешкая, отправляйся к твоим сородичам. Скажи, что если они захотят получить землю здесь, пусть сначала помогут нам вернуть море. Когда же ты вернешься с войском – мы начнем подготовку к свадьбе моей дочери.
Влад кивнул, соглашаясь. Мимолетно он отметил злобный взгляд Акселя Цецилия, но не подал виду – сейчас имелись дела и поважнее, нежели неприязнь ревнивого мавра.
Когда же, после обсуждения множества иных вопросов, первый день заседания Совета Африки подошел к концу и все начали расходиться, Влад задержал епископа Киприана.
– Скажи мне, ромейский ведун, - сказал он, - что было в Солуни, когда ты ее покинул?
– Я ждал этого вопроса, - горько вздохнул Киприан, - крепись, сын мой. Незадолго перед тем, как я решил вернуться в Карфаген, в Фессалонике бросил якорь флот друнгария Мануила. Он и принес весть о твоей гибели в египетской пустыни.
– Это рассказал сам друнгарий? – спросил Влад.
– Нет, - покачал головой Киприан, - это сказал один из твоих людей, сошедших на берег вместе с Мануилом. Кажется, его зовут Стойгнев?
– Дальше, - скрипнул зубами Влад, - что с моей женой?
– Стойгнев рассказал ей о твоей смерти, - сказал Киприан, - и предложил стать его женой. Как я понял, Вештица согласилась – последний раз я видел ее обряженной в шелка и странные, египетские драгоценности – уж не знаю, где Стойгнев их раздобыл.
– Зато я знаю, - произнес Влад, - это все?
– Насколько я знаю, Стойгнев договорился с Мануилом о сдаче Фессалоники, - сказал Киприан, - в обмен на беспрепятственный выход славян со всей добычей. Иного Стойгневу не оставалось – у него слишком мало войск. Вештица ушла вместе с ним. Где они сейчас я не знаю.
– Ничего, - улыбка Влада напоминала акулий оскал, - я узнаю. Благодарю тебя, Киприан.
Он развернулся, чтобы уйти, но теперь уже Киприан ухватил Влада за рукав.