Одна из них

Ромм Катерина

Из-за несовпадения профилей Алишер едва ли знал и половину студентов в этой группе. Маргарета сидела перед ним через ряд, и он мог наблюдать бесконечный цикл: тонкие чёрные косы падали ей на грудь и, наверное, мешали чертить; она откидывала их назад, склонялась над столом – косы скользили по спине и снова падали на грудь; Маргарета рассеянно убирала их за спину… Алишер закончил деталь, отложил карандаш и от души потянулся.

Госпожа Билих, полная, похожая на грушу немка с неисправимым акцентом, погрозила ему пальцем.

– У стола не тянутся, молодой челофек.

– Так это за обеденным, – отозвался Алишер.

Раздались отдельные смешки, пара человек с постными лицами –

наверное, математики или физики – обернулись в его сторону, чтобы выразить своё недовольство. Маргарета тоже обернулась, но она улыбалась, причём улыбалась так здорово – глазами.

Алишер снова взялся за карандаш, когда дверь класса приоткрылась. Ему не было видно, кто там, и он не стал всматриваться – вместо этого обратился к следующему заданию.

– Полиция, – зашептали в первых рядах.

Алишер вздрогнул.

«За мной, – пронеслось в голове, – раскрылось».

Билих доплыла до двери, выслушала незнакомца, после чего нервно кивнула, сняла и сложила очки и посмотрела на класс. Двадцать три пары глаз, не отрываясь, буравили её. Алишер вдруг заметил, что невольно привстал со стула. Что он собирается делать? Бежать? А как же Кенжел, Ника? Да и куда бежать?

– Ма… Маргарета, – сказала госпожа Билих, – проходи сюда, пошалуйста. Это касаться о твоих родителях.

Маргарета, бледная, как лист планшетки, поднялась со своего места. Привычным движением она откинула косы назад, только на этот раз медленно, будто в трансе.

– Они… арестованы?

Билих дёрнулась и не ответила.

– Проходи сюда, обсудить.

– С вещами, – добавил полицейский, которого Алишер так и не увидел.

Алишер посмотрел на Маргарету. Девушка торопливо закидывала тетрадь, ластики и прочую мелочёвку в сумку. Взяв со стола последний карандаш, она замешкалась. Едва решаясь поднять голову, Маргарета исподлобья оглядела класс и встретилась взглядом с Алишером. Он видел: ей было страшно. Через долю секунды сумка полетела на пол, и содержимое вывалилось в проход между рядами. Никто не шелохнулся, только Билих двинулась в их сторону. Маргарета, опустившись на корточки, снова взглянула на Алишера глазами, полными отчаяния. Он понял, что ей что-то от него нужно, вскочил из-за стола и бросился собирать её вещи: папку с планшетками, линейку, яркий платок…

– Забери, – шепнула она, бросая сложенный листок с адресом, который он дал ей в перерыве. – И это…

Маргарета подтолкнула к нему жёлтенький кошелёк с полустёршейся картинкой. Видя недоумение Алишера, она сунула кошелёк ему под ноги. Всё остальное было тут же как попало закинуто в сумку, и Маргарета выпрямилась.

– До свидания, – дрожащим голосом сказала она госпоже Билих и, ни разу не обернувшись, вышла из класса.

* * *

Он достал проездной Маргареты из жёлтого кошелька и ещё раз сверил адрес на карточке с картой города. Прошло уже больше месяца с тех пор, как Алишер был в этом районе с Вероникой – салон «Колыбель Афродиты» находился всего в паре кварталов отсюда. Алишер даже вышел на той же остановке трамвая, только идти нужно было в другую сторону. Указатели на этих улицах отсутствовали, зато здесь было много бетона, граффити, куцые газоны без единой клумбы – и это в июне! – да уродливые металлические скамейки на каждом углу. Скамейки не выглядели ни удобными, ни, если уж на то пошло, чистыми, однако пользовались большим спросом. Тут и там сидели люди всех возрастов и наружностей: светлокожие, темнокожие, закутанные в платки и полураздетые; они были увлечены беседой или играли в настольные игры с карточками и фишками. Алишер задумался: в его районе не было скамеек, и никто в них, кажется, не нуждался.

В

доме, где жила Маргарета с родителями, домофон и консьерж отсутствовали. Алишер прошёл к лестнице – он не был уверен, на каком этаже она живёт, так что пришлось останавливаться на каждом пролёте и сверять номера. Наконец на пятом этаже он позвонил в сорок вторую квартиру. Тишина. Он позвонил ещё несколько раз и прижался ухом к двери. Почему-то казалось, будто в квартире что-то происходит, но, может быть, виной тому тонкие стены? Для верности он ещё раз постучал и тут услышал звук отпираемой двери.

Однако это была дверь соседней квартиры. Неопрятная женщина выглянула в подъезд и с укором воззрилась на Алишера.

– Ну ты ещё долго будешь колотиться? – устало спросила она.

– Я… Извините. Я искал Маргарету вы её знаете? Она сегодня забыла кое-что в школе… Да я просто хотел спросить, что да как. Кажется, у неё неприятности.

Соседка вскинула брови и не сразу нашлась, что ответить.

– А ты рыцарь на белом коне, что ли?

– Ну, мы вроде… друзья, – сказал Алишер и прикусил язык – так глупо это прозвучало. Надо было развернуться и уйти прямо сейчас, но вдруг соседка что-то знала? – Где она может быть? Просто в её кошельке я нашёл…

– Святая матерь божья! – перебила женщина. – Ты здесь в первый раз, да?

Алишер кивнул.

– Тогда не надо незнакомых людей в друзья записывать!

– Да я же хотел…

– Катись отсюда! Их нет дома. А я ничего не знаю.

Женщина захлопнула дверь, и Алишер услышал удаляющиеся шаги. Хорошо хоть не стала в глазок следить, как быстро он покинет здание. Вот ведьма!

Он сбежал вниз по лестнице, вышел на воздух и остановился у подъезда. Куда теперь? Какой-то безумный день… И вдруг что-то жёсткое ударило его по спине.

Алишер охнул, нагнулся и подобрал с земли яркий апельсин. Кусок шкурки держался на булавке – такого десерта Алишер ещё никогда не встречал. Вытащив булавку и отодрав шкурку, он выудил мокрую записку:

«Не люблю хамить, но ты думай, прежде чем говорить! Встретимся в соседнем продуктовом (за углом), расскажу о М.»

Алишер никогда не покупал продукты сам – для этого у них была домработница. Если они с Кенжелом и оказывались в магазине, то лишь для того, чтобы разжиться мороженым, сухариками или газировкой. Сейчас, стоя посреди плохо освещённого зала, плотно заставленного стеллажами, он в который раз за последние несколько недель вдруг осознал, что далеко не все в этом городе – и, если уж на то пошло, в этой стране – вели столь же беззаботный образ жизни. Его семья была не идеальна, о нет, но ему хотя бы не приходилось тащить домой сумки с продуктами, когда за спиной и без того тяжёлый школьный рюкзак, как той девочке, которой он придержал дверь. На кассе женщина отсчитывала монетки, чтобы расплатиться. Она то и дело глядела на часы, нервничала, сбивалась и наконец и вовсе рассыпала мелочь. Кассирша скучающе оглядела помещение и приметила Алишера.

– Ну хоть бы помог женщине, что ли, бессовестный!

Он очнулся и подошёл к кассе. На полу уже почти ничего не оставалось. Алишер засунул руку в карман и, выудив несколько монет, положил их на пол, чтобы тут же поднять.

– Вот, держите, – сказал он, протягивая деньги женщине.

– Ой, да… у меня даже не было таких крупных.

– Ну, наверное, под стойку закатились, потерял кто-то. Так вы возьмите.

Она не стала отказываться. Смущённо улыбнувшись Алишеру, быстро расплатилась и ушла.