Одна из них

Ромм Катерина

– Ты следующий? – спросила кассирша. – Что брать-то будешь?

Алишер подумал о доме: о полках, заставленных пакетами с мукой и рисом, о мисках с овощами и фруктами… Он понятия не имел, что им нужно из продуктов. Наверное, у них всего было в изобилии – кроме, пожалуй, семейного счастья. Но его здесь не купишь.

– Я ещё посмотрю.

Он снова скрылся в глубине магазина. Сердитая соседка Маргареты не спешила появляться… А может, она его просто разыграла? Но нет: за очередным стеллажом он наконец её увидел – женщина спешила ему навстречу на ходу складывая

в корзинку продукты.

– Это странное место для беседы, – заметил Алишер.

– Ты ещё странных мест не видел, – парировала она.

Алишер затруднялся сказать, сколько ей лет. За сорок?

Волосы неопределённого цвета, то ли русые, то ли седеющие, она собрала в тугой старушечий пучок, но на лице едва ли были морщины. Впрочем, женщины и возраст – кто их разберёт… Говорила она с лёгким акцентом, который казался знакомым, и всё же Алишер не мог его опознать. В Соединённой Федерации, конечно, каждый второй говорил с каким-нибудь акцентом, но в последнее время Алишер научился различать речь эмигрантов и тех, кто говорил на старом диалекте Флориендейла. Не зря он исследовал всю доступную литературу о королевстве, которой оказалось больше, чем полагала Джоан. Надо было просто уметь искать. Да и Вероника снабдила его кое-какими знаниями.

– Что вы хотели мне рассказать? – вежливо спросил Алишер. – Можно же было прямо там…

– О боже! – воскликнула соседка. – Дорогой мой, куда, думаешь, ты пришёл? Просто плохой район?

– Ну… – Алишер замялся.

– Я, может быть, спасла твою будущую карьеру, вышвырнув тебя из нашего дома, – продолжала соседка. – Там прослушивается каждая квартира, каждый лестничный пролёт! Я бы не рекомендовала тебе даже заходить туда, не то что беседы беседовать…

– Но почему? – спросил Алишер. – Вы что, сторонники… э-э… запрещённого режима?

Он оглянулся на всякий случай и подозрительно покосился на стеллажи, но соседка Маргареты усмехнулась и махнула рукой.

– Здесь безопасно. Это и правда бедный район, но они не будут слушать каждую лавку. Раньше, конечно, да… но уже не сколько лет всё тихо. Наш дом – исключение. Он для тех, кто был ближе всех… к режиму, – она задумчиво посмотрела на содержимое своей корзинки и выложила упаковку макарон обратно.

– Чем же вы раньше занимались? Если не секрет?

Соседка покачала головой.

– Не секрет, но это неважно, мой дорогой. Это было давно… Вчерашний снег, как говорится. А что до Маргареты… Её родители – я хорошо их знаю, хотя мы познакомились только… после. Они не хотят забывать.

Она помолчала.

– Я, может быть, тоже не хочу забывать, но надо же как-то жить дальше. Глупо мечтать о революции – её не будет. Вот и приходится мириться с новым миром.

– Но разве вы не с Земли? – спросил Алишер. Он ничего не понимал. – Ваше произношение… Почему вы не вернулись обратно?

– Они никогда меня не отпустят, – отозвалась соседка.

* * *

Она рассказала ему немного – о родителях Маргареты, которые словно бы что-то замышляли; о гостях, которые часто ходили к ним в последнее

время. И хотя она не могла знать, о чём шла речь, гости в доме – это всегда не к добру. И вот сегодня утром мать Маргареты забрали в слезах, однако увезли её не в полицию, а в больницу. Соседка слышала разговор на лестничной клетке.

Алишер показал ей кошелёк Маргареты. Он заглянул внутрь после занятий и нашёл там значительную сумму и фальшивое удостоверение личности. К сожалению, соседка и этого не смогла объяснить. Алишер был разочарован – он так рассчитывал на неё, но ничего не прояснилось. Зачем Маргарета отдала ему кошелёк?

– Скорее всего, она просто не хотела быть пойманной с деньгами и новым паспортом, – пожала плечами женщина. Они вышли из магазина, и она провожала Алишера до остановки. – Я советую тебе ничего не делать. Если сможет… и захочет, она сама тебя найдёт. Понимаешь, у них есть мечта… Если мы правильно следили за новостями, а мы все, даже я, внимательно смотрим и читаем между строк, можешь мне поверить, что Эстель… то есть бывшая королева и её дочь… они живы и находятся в тюрьме. Кое-кто по-прежнему верит, что их можно освободить, но я… я не буду в этом участвовать. Чепуха!

Алишер чуть не споткнулся и замер посреди улицы.

– Что такое? – спросила соседка.

– Я… – У него вдруг пересохло в горле. – Я об этом не знал. Есть конкретный план?

– Мне откуда знать, это Маргарету нужно спрашивать, – фыркнула женщина. – Они называют себя Сопротивление.

– Но… если они попытаются их освободить, они не найдут там Веронику! – выпалил Алишер.

– Что? – она посмотрела на него, и впервые лёгкое волнение отразилось на этом безразличном, унылом лице.

– Если вам такое ещё интересно, – он оглянулся по сторонам, но рядом никого не было, – принцесса – она сейчас на свободе. Мы с братом укрываем её в нашей квартире, здесь, в Роттербурге! Это же всё меняет, правда?

Соседка молчала, кусая губы.

– Как она сюда попала? – наконец прошептала она. – Не может быть…

– Ей удалось бежать по дороге из тюрьмы!

– Ах! Так это Вероника, которая была с Эстель в Алилуте? – в голосе женщины послышалось разочарование, и Алишер не мог понять почему. Он-то смотрел на неё с триумфом, ожидая, что сейчас женщина улыбнётся, бросит свою корзинку, поверит в светлое будущее и они вместе поедут к Нике.

Он кивнул. Соседка Маргареты покачала головой.

– Тогда это ничего не меняет.

– Но… – от волнения ему не хватало воздуха в лёгких. – Но… как же так!

– Ты действительно хочешь знать? – спросила она.

– Да, – твёрдо сказал он.

– И зачем?

Алишер задумался: может быть, женщина не в своём уме? Спятила от бесконечной слежки и давления властей? Но она не выглядела ненормальной, наоборот, казалась весьма убедительной, разумной, умеренно осторожной.

– Затем, что Вероника живёт в моей квартире, – он понизил голос. – Принцесса этой страны – шанс для Сопротивления! Вы же говорите, что это всё чепуха. И я хочу знать почему! Хочу знать то, что знаете вы.