Одна маленькая ошибка
Шрифт:
Верно. Есть и фотографии, и видеозаписи, и билеты на поезд – в общем, полно доказательств, что он тогда был далеко от Кроссхэвена. Но моя интуиция все равно кричит, Эл, кричит в голос, и требовалось сделать так, чтобы Кристофер ее тоже услышал.
– Он соврал, сказав, что получил синяк на велопрогулке. У его велосипеда даже переднего колеса нет, и…
– Вообще-то не стоило лезть на его территорию, это частная собственность.
– …И если он соврал про велосипед, то мог соврать про что угодно. – Я умолкла, позволяя Кристоферу как следует обдумать услышанное. – Меньше часа назад он покупал вишневую колу в маленьких бутылочках и тампоны в супермаркете за городом.
–
– Он всегда был одержим Элоди, – не отступала я. – Ты же помнишь, как он ходил за ней хвостом еще в ту пору, когда они были детьми. Сколько раз бывало, что мы с тобой вместе забирались под одеяло пошалить, и тут ко мне в комнату вламывалась Элоди, а за ней по пятам непременно следовала ее злокозненная белобрысая тень? – Тут я невольно покраснела, потому что впервые напомнила Кристоферу про наши некогда тесные отношения. Впрочем, неважно. Тогда мы были юными и горячими, а сейчас это уже не имеет значения, так что я поспешно продолжила: – Как бы то ни было, мне все равно кажется, что Джек замешан в пропаже Элоди.
– Он же выступал по телевизору и молился о ее благополучном возвращении.
– Ну да, это же отличное прикрытие, согласись? Ты сам мне сказал тогда, что всякие психи обожают приходить на мероприятия, устраиваемые семьей жертвы или кем-то еще в ее честь.
– Так ведь они ходят понаблюдать за действом, а не лезть на рожон. Это уже наглость.
– Это уже Джек. – Я отхлебнула кофе. У нас над головами с ветки на ветку перескочила белочка, заставляя осенние листья падать вниз, прямо на столик. Не будь я так зла и растеряна, я бы даже умилилась. – Джек всегда отличался наглостью и изворотливостью. Если кто-то и способен заставить целый город поверить в откровенную ложь, так это он.
– Железное алиби, – коротко напомнил Кристофер, а затем протянул руку и коснулся моего запястья. Его пальцы оказались теплыми; а само прикосновение мой мозг воспринял как нечто само собой разумеющееся, знакомое с давних пор. – Ты не допускаешь мысли, что Джек тебя раздражает и вызывает всякие подозрения просто потому, что его отношения с Элоди были куда теплее и ближе, чем ваши, хотя ты ее родная сестра? И теперь тебе грустно и совестно.
Если бы кто другой высказался настолько прямолинейно, это прозвучало бы попросту оскорбительно. Но Кристофер искренне пытался помочь и рассуждал с позиции разума. Причем рассуждал так логично, что моя уверенность несколько пошатнулась, потому что в его словах имелась определенная толика истины. Мне и впрямь было грустно и совестно, что мы с тобой так отдалились друг от друга и столько времени потратили на попытки перещеголять друг друга. Я отчаянно боюсь, что так никогда и не смогу хоть как-то исправить дело, но мне все равно кажется, что Джек приложил руку к твоему исчезновению.
– Может быть, Джек с Дэвидом друг друга знают. Например, работают вместе. Дэвид же сказал, что ему кто-то платил за преследование.
– Да, – кивнул Кристофер, – но с таким же успехом он мог выдумать всю эту историю, чтобы снять с себя ответственность и заставить нас ловить собственный хвост. Так часто бывает.
– Но вы же нашли у него пачки денег.
– Он разнорабочий, им частенько платят наличными. Ада, он не смог предоставить ни одного доказательства, что ему давали некие распечатанные инструкции, равно как и показать объявление, на которое он откликнулся.
– Ну так и зачем он тогда признался в преследовании и похищении? Отказался бы сразу от всех обвинений.
– В преследовании он сознался сразу, потому что свидетели нашлись. А вот в похищении –
– Ты упоминал, что у него имелись трудности с обучением, – продолжила я, – а значит, он запросто мог поддаться манипуляциям Джека.
– Если бы Дэвид знал, что именно Джек ему платит, он бы сразу так и сказал, чтобы спасти собственную шкуру. К тому же в машине не нашлось образцов ДНК Джека, только Дэвида и Элоди.
Я вздохнула. Говорить о тебе мне было трудно, и хотя Кристофер продолжал стоять на своем, я тоже не собиралась отступать.
– А если мы найдем доказательства, что Дэвид и Джек знакомы друг с другом?
Кристофер откинулся на спинку стула, окинув меня внимательным взглядом.
– Ты так просто не успокоишься, да?
– Именно.
Улыбнувшись каким-то своим мыслям, он серьезно посмотрел мне в глаза.
– Если ты сумеешь доказать, что они знакомы, возможно – только возможно, – нам и впрямь придется приглядеться к Джеку Вествуду повнимательнее.
Глава тридцать седьмая
Пятьдесят восьмой день после исчезновения
Элоди Фрей
В подвале нет ни одной щели, куда мог бы проникнуть солнечный свет, поэтому я чувствую себя растением, чахнущим в темноте и роняющим один листок за другим. Если верить бумажному календарю, оставленному мне Джеком, я торчу здесь уже двадцать три дня. Джек отправил меня в подвал, сообразив, что оставлять меня наверху, в доме, слишком рискованно, поскольку в мансарде есть застекленные двери, ведущие на балкон. Третий этаж, конечно, но я бы все равно при первой же возможности разбила стекло и слезла вниз по побегам глициний, оплетающим стены.
А из подавала можно выйти только одним путем: по узкой лестнице, ведущей к единственной двери. Первый раз я попыталась сбежать в первую же неделю плена. Я целый день проторчала под дверью, отсидев всю задницу, в ожидании Джека – и, как только он открыл дверь, набросилась на него. Он попытался меня успокоить, но с таким же успехом он мог тушить лесной пожар стаканом воды. Я била и толкала его, пиналась обеими ногами, но лестница была слишком узкой, слишком неудобной, а Джек куда сильнее меня. Так что он схватил меня за запястья и грубо поволок обратно в подвал с такой скоростью, что я едва касалась ногами ступеней. А там он повалил меня лицом вниз и держал, пока я не перестала дергаться и верещать, как подстреленная. Он убеждал меня успокоиться, пока я не навредила сама себе. Говорил, что я для него самая большая драгоценность в мире, что он любит меня, что ему и самому не нравится вот так меня удерживать, – но все это время я чувствовала, как его затвердевший член упирается мне в поясницу.
Я велела Джеку катиться к черту. И добавила, что предпочту скорее сдохнуть, чем провести рядом с ним хоть еще одну минуту.
Он пришел в ярость. И оттащил меня, кусающуюся и брыкающуюся, в крохотную ванную, где запер на целые сутки в наказание. А может, он таким образом пытался защитить меня от себя самого, потому что мои слова злили его не меньше, чем удары кулаков.
Ванная не больше сушильного шкафа, и мне оставалось только таращиться в стены, кусать ногти до крови и слушать надоедливый звон капель из протекающего душа. Спать здесь было негде, только сидя на унитазе, поэтому получалось разве что подремать минут пятнадцать, не больше. Воды здесь хватало, а вот еды мне Джек не приносил, и когда он наконец-то выпустил меня оттуда, я была так благодарна, что даже не стала спорить, когда он велел мне переодеться в чистое прямо при нем.