Одна на двоих жизнь

Гай Юлия

Вера протягивает мне наушник, очень удобный, плотно прилегающий к голове, звучание чистое, как в консерватории.

– Полетели, - командует Вера, и металл в ее голосе выдает в ней истинную Афину – греческую богиню мудрости и войны.

Я поднимаю машину, с легкостью и наслаждением, чувствуя зуд предвосхищения в пальцах и где-то в глубине груди. Ты бы тоже был в восторге, если бы мог полететь на этом красавце, Корд.

Раздвижные ворота ангара открываются. У меня пропадает дар речи. Ветра?! Этот клубящийся ад из мешанины туч и переплетения молний Вера назвала «ветрами»?

–

Не трусь, вперед!

Вертолет, послушный моей руке, ныряет в серое месиво небес, а я теперь понимаю, о каком мире говорила Лаванда. Шурт – мир-океан, где жизнь теплится лишь на огромных плавучих платформах, где живут мрачные шусты, добывающие рыбу для всего перекрестка миров, где обосновались заккарийские террористы, мечтающие погубить весь мир.

========== Главы 17-18 ==========

Глава 17

Очередной порыв ветра швыряет геликоптер вправо, и я с трудом выравниваю машину. Серая пелена мрака скручивается в причудливые воронки, похожие и не похожие на клубы густого непроглядного дыма, попытка спуститься ниже приводит к тому, что вертолет выныривает из туч прямо над поверхностью воды и любой порыв ветра может утопить легкую машинку. Я сражаюсь со стихией, как с врагом, ухожу от наползающей темноты, выворачиваюсь из воронки и пропускаю сверху пулеметную очередь молний. Пальцы стали ледяными от напряжения, внимание предельно сконцентрировано, малейшая ошибка может стать последней в моей жизни.

Может, оно и к лучшему, как думаешь?

– Вот теперь мы можем поговорить, не опасаясь быть услышанными, - раздается спокойный голос Веры в наушнике.

Эк она выдала – поговорить! А сама будто и не боится вовсе, доверяет, выходит.

– Это ты хорошо придумала.

– На Шурте помехи сильнейшие, поэтому и выбрали этот мир. Но это обстоятельство создает и некоторые сложности. Так о чем ты хотел спросить?

Черт, и правда, о чем? С чего начать, никак не соображу, проклятая стихия не дает сосредоточиться. И главное, как отличить правду от красивых врак, не глядя ей в глаза?

– Давай так, - говорю, - я расскажу, какие выводы сделал, чтобы у тебя не было соблазна пудрить мне мозги, а мне не пришлось долго и нудно выводить тебя на чистую воду.

– Я не собиралась тебя обманывать, Дан, - обиженно отвечает Вера.

– Тем лучше, потому что я не вижу твоих глаз… впрочем, ты и в глаза умеешь врать.

– Дан!

Гигантская волна плещет прямо в ветровое стекло, я едва успеваю выровнять геликоптер, от бурлящего в крови адреналина меня буквально колотит.

– Я очень хочу склонить тебя на свою сторону, - четко произносит в наушнике голос Веры, - поэтому постараюсь быть предельно честной. Итак, начинай…

Темно-зеленые волны покрыты грязной пеной, молнии ветвящимися стрелами врезаются прямо в море, пронизывая толщу воды.

– Ты – заккарийка, - медленно собираясь с мыслями, говорю я, - одна из последователей полудурка Геймана. Полагаю, что этот тип был пешкой, показушным лидером, скрывающим настоящих заказчиков терактов. Воротил с Заккара? Политиков?

– Допустим,

ты прав по первым двум пунктам, - соглашается Вера, но ее голос тих и задумчив, - но наша организация создана для борьбы с системой. Заккар сделали сырьевым придатком Оримской Империи, ее колонией. Ты знаешь, что творили ваши миротворцы в Кембале? Как захватывали Кемстаг? Ты был в то время еще мал. Я расскажу тебе правду.

– Какую правду, Вера? Правительство Заккара было насквозь коррумпированным, народ задавлен непосильными налогами, полицейские отряды и армии стали частной собственностью.

– Ты был там? – перебивает она в гневе.
– Ты видел это? В тот день, в тот черный для моей родины день, у меня был выходной. Я была дома, в городской квартире. Видела из окна, как по улице идут танки, видела, как теснят народ. У «миротворцев» были бутылки с горючей смесью, на моих глазах двое беззащитных людей сгорели заживо. Наши политики продали нас, продали Заккар Ориме, повод был надуманным, но последствия… тысячи жертв, Дан, тысячи в одной только Кембале!

– Вера!

– Нет, послушай меня! Ты должен меня понять! Представь, что твой дом вдруг оказался отдан врагу, все вокруг разрушено, твои соседи растерзаны захватчиком, а если ты поднимаешь на врага оружие – тебя называют предателем и тащат под суд.

– То, что творил лефтхэнд, не лучше. Взять хотя бы летающий госпиталь.

– Ах, да, госпиталь, - Эльви тяжело вздыхает, - ответ на погашенный мятеж в Кембале. Дан, как ты не понимаешь? Это был всего лишь ответ…

– Он был там? – сведенными от волнения губами произношу я.

Вера молчит очень долго, геликоптер швыряет из стороны в сторону, я пытаюсь удержать машину и едва слышу ее голос.

– Да. Кемстаг с горсткой патриотов, Алекс был начальником службы безопасности. Им предложили сложить оружие, но никто не сдался. Они все там полегли, все…

– Так значит…

– Я ненавижу его, - зло и отчаянно цедит сквозь зубы Эльви, - я никогда не видела его живьем, только по телевизору и в газетах, но хорошо помню его лицо. Вы не похожи, Дан!

Я вздрагиваю и едва не разжимаю руку, держащую штурвал. Машину швыряет порывом ветра.

– На лицо – будто один человек, но больше ничем, - и правда ненавидит, люто! – ты отчаянный и смелый, ты сумел пойти против всего мира, отстаивая свои идеалы, а твой брат был винтиком системы, ее прочной и бесчувственной деталью, пулей, которая разила беззащитных. Я следила за ним… со стороны. Он шел по следу Форки, а я по его следу. Я отправилась в Нарланд за ним.

– Раскидывала сети на Корда, а попался я.

– Я уже знала, что твой брат мертв. Но необходимо было приглядеть за другими, война в Нарланде была на руку лефтхэнду, еще немного, и мы могли сделать первый ход. Однако в дела вмешался один шизанутый мститель, - гневная Афина позволяет себе короткий смешок.

Мы оба чувствуем необходимость в передышке. Помолчать, уложить в голове информацию. Слишком непредсказуемый оборот принял разговор. Шум ветра и волн отсекает нас от мира, где все так смешалось, где нет ни правых, ни виноватых, а правда зиждется на трех китах: деньгах, нефти и оружии.