Одна против зомби
Шрифт:
И я мечтаю вот так же, как моя кумирша, смело выйти перед толпой министров и депутатов и крикнуть им что-нибудь вроде: «Ну колитесь, гадины: скока вам всем дадено?» Но сначала надо разобраться с опустившими меня ниже плинтуса скотами.
«Нет, сейчас я их убивать не стану, — решила я. — Но обязательно отомщу. И мстя моя будет столь жестока, что легендами о ней еще пару веков матери будут пугать непослушных детей».
— Нет, сукины дети! — крикнула я, обернувшись к моим хулителям. — Это никакая не паранойя! Таков мой путь — путь воина!
Путь
Мой путь воина через неделю после вышеописанного скандальчика привел на Тверскую. Я пришла сюда по делу…
Нет, не подумайте плохого, я пришла туда вовсе не отбивать хлеб у знаменитых на всю страну тамошних ударниц постельного труда, знающих по пять языков и работающих, кроме иностранных разведок, еще и на mafia russa.
Да и не торчат уже на панелях возле гостиниц столичные путаны. Все работают через сутенеров и интернет.
А по московским тротуарам теплыми летними ночами нынче мотаются в романтических поисках триппера, толстых кошельков и нечаянных звездюлей лишь гостящая в столице провинциальная гопота разного пола и возраста и гостьи с бывших советских республик.
Итак, повторюсь, я пришла на Тверскую по делу.
Оное стало апофеозом всей моей многолетней борьбы за избавление от зомбифобии и заключалось в активнейшем участии в Великом московском зомби-шествии — многотысячной демонстрации загримированой под зомби молодежной братвы.
Фишка заключалась в том, что в самый последний момент власти этот тусняк запретили.
На носу были парламентские выборы. И кто-то из кремлевских мудрецов решил, что разгуливающие по Москве мертвецы, пусть и понарошку восставшие из могил, могут повлиять на результаты выборов.
О, жестокое коварство власть имущих! О, низость и кровожадность властей предержащий! Представьте себе, сестрицы, неописуемый размер моей душевной раны, когда я увидела, как наш — самый мирный на планете из всех несанкционированных градоначальством — маршей на планете зверски разгоняет ОМОН.
И чего эти мордоороты на нас взъелись? Мы ж не какие-то там проплаченные вашингтонским обкомом боевики из болотной оппозиции, латентные правосеки или, не к ночи будь помянуты, гринписовцы, выпускающие из клеток вивариев пятиголовых барсуков-мутантов, зараженных субтропической геморроидальной диареей, убивающей все живое на расстоянии восьми метров от сортира!
Да, мы немножко покусали некоторых из полицаев. И чего, нас теперь надо колотить дубинками по почкам?
Эти страшные люди даже не захотели понять, что такое кусание было всего лишь игровым элементом флеш-моба — своего рода ролевой перформанс, где и зрители-правоохранители тоже становятся участниками шоу. Я, типа, страшный зомби, а ты, типа, моя пища, чувак в «скафандре».
А раз так, то, когда по мегафону прозвучал вопль организатора нашей вечеринки: «Кусай и убегай!», я должна была кого-то за палец тяпнуть. И
Увы, меня не поняли. И совершенно ни за что нехило так отметелили. Надавали: дубинкой — по хребтине и шее, а берцами — по заднице и коленям. Я, правда, тоже не сплоховала: одному полицаю расквасила нос, а другому — вывихнула палец.
Полицаи гнались за мной чуть ли не версту. Наверняка хотели свинтить и бросить в пыточный застенок.
Но я лихо удрала от облавы, побивая в переулках и проходных двориках старой Москвы один олимпийский рекорд за другим, несмотря на ноющие от боли почки и окорока.
Глава 8. Пятьдесят с половиной человеко-пауков
Я тут как-то не поленилась, сестрицы, и подсчитала, что героизма в моей борьбе с зомбифобией хватила бы на тысячу джеймсов бондов, пару сотен бэтменов, сорок с половиной человеко-пауков, четырех светлых джедаев класса «магистр» и полтора ситха уровня Дарта Вейдера.
Но я все равно до сих пор панически боюсь зомби. Одно только и утешает, что к спасению своей драгоценно тушки из их грязных лап я физически, морально и интеллектуально готова, ибо готовится начала еще со школьной секции дзюдо.
Кстати, оно мне сильно помогло в школе.
Школа — это ведь облегченный вариант зоны. Тут просто меньше времени для разборок. В интернатах и детдомах этого времени больше, поэтому там царит не меньший беспредел, чем на малолетке.
Не поверите, сестрицы, но я дралась в школе так, что не только девки, но и пацаны не рисковали со мной связываться.
Кстати, большинство девчоночьих страстей в школе так или иначе было связано с сильным полом. Разборки в нашей школе между девками кипели не шуточные. Правда, всегда все кончалось глупо.
Помню, в параллельном классе была шустрая рыжая девчонка, никому зла не делавшая. Но ее одноклассницы не пускали за общий стол, потому что крутила с какими-то мальчиками французскую любовь. Увы, что в старших классах школы считается крутым, в младших классах влечет за собой лишь оскорбления.
Обиженная девчонка пожаловалась знакомым пацанам. Те взгрели наехавших на нее одноклассниц. Те пожаловались родителям. Те взгрели директрису и классрука. Почему-то еще накостыляли и школьному охраннику. Учителям все-таки удалось замять скандал. Но фингалы у директрисы долго не сходили.
В общем, все вышло прямо, как в анекдоте: «Мы их опустили, ибо суки. А они позвала старшеклассников. И те опустили нас. Глубокоуважаемая Марьиванна, поскольку нас опустили по беспределу, то разрешите нам опустить тех, кто нас опустил. За нас впрягутся пэтэушники из общаги».
Помню, в восьмом классе новой школы (у меня это была уже четвертая школа, в предыдущих я не сошлась характерами ни с училками, ни с учениками) из-за зомбифобии я в очередной раз влипла в пренеприятную историю, где пришлось применить свои навыки.